На его лекции мы шли, как на праздник. В тридцать седьмом
я работал с ним в одной клинике. К тому времени его лишили
кафедры и он, как и я, переехал в Харьков.
— Его застрелили в сорок третьем на Колыме. Я в то
время была там.
— Кто?
— Работа полковника Гаранина.
— Я слышал о его смерти. В сорок третьем погиб бывший
президент Сельскохозяйственной Академии Вавилов... Причина
смерти... Ну конечно же сердечная недостаточность... Недавно
такой диагноз умудрились поставить одному... беглецу. В голо
ве у погибшего от сердечной недостаточности беглеца застря
ла пуля, две огнестрельные раны в области грудной клетки
и живота... но эти раны, очевидно, приняли за побочные явле
ния при сердечной недостаточности... Сколько у нас лагерей...
Мариинские лагеря, Красноярские, Карагандинские, наши... Бух
та Ванина, Печора, Колыма, Игарка, Бухта Находка... В нашем
лагере заключенные живут не хуже, а лучше, чем во многих
других...
— Вы отвлеклись, Игорь Николаевич. Если мы с вами
начнем перечислять все лагеря, у меня не хватит сроку. Осво
божусь — и придется еще лет на десять жизнь продлить, хотя
и без этого гуманное правосудие продлило мне жизнь с избыт
ком. Рассказывайте...
— Анциферова арестовали в конце тридцать седьмого. До
его ареста я молчал и терпел. Кукиш в кармане покажу, а сам
в кусты. В душе-то я чист как родник: доносов не пишу, своим
взглядам не изменяю... смел, льву за мной не угнаться, ругаю
34
их в мыслях и даже очень сердито, а при людях молчу, улы
баюсь, хоть и не поддакиваю, и даже до такой безумной храб
рости дошел, что на митинги, где осуждали врагов народа, не
являлся. Возьму освобождение от работы, благо коллеги зна
комые выручат, и болею демонстративно, пока они там про
клинают врагов. Низость... А мне казалось — чуть ли не подвиг:
не расправляюсь сам, значит и не виноват... А молчу? Молча
ние — золото... подлое золото, Любовь Антоновна. А я им упи
вался. Анциферова я любил. Он иногда дозволял приходить
к себе домой. Выслушивал мои легкомысленные рассуждения,
а его жена поила нас чаем и угощала вкусным украинским
борщом. Какой я был самонадеянный балбес. Не слушал, пере
бивал его, вставлял свои, с позволения сказать, критические
