Я увожу к отверженным селеньям. Том 2. Земля обетованная | страница 20




— Нет. То ли банду какую-то ловили, их тогда развелось


в изобилии, то ли, напротив, бандиты за кем-то охотились,

точно не знаю... На улице открыли стрельбу, и маму принесли


домой мертвую. Мне шел четырнадцатый год, Леньке девятнад


цатый. До последнего дня, пока не убили маму, он жил у нас.


Отец жалел его больше меня: Леонид — сирота, а я... я — сын.


Отец боялся, что Лешка может подумать, будто его обижают


как пасынка и он тайком от нас с мамой подсовывал Лешке


куски от себя. Недели через три после смерти матери Орлов


ушел... Я его не видел лет десять. Трудно мне пришлось. Рабо­


тал грузчиком, подсобником, подносил вещи на вокзалах, драл­


ся с беспризорниками за объедки и даже воровал сам.


В двадцать третьем встретил одного бывшего коллегу отца.


Он через знакомого устроил меня учиться. Когда мы встре­


тились с Лешкой, я его сразу узнал. В разговоре он мне выло­


жил своего ужасно революционного папашу и заодно сооб­


щил, что служит в ГПУ. Мать рассказывала мне, кто был на


самом деле его отец, и я прямо в глаза сказал об этом Орлову.


Он попытался припугнуть меня, напомнил, что в его заведении


затыкают рот и не таким мямлям, как я. Я разозлился и стал


орать, что мне наплевать, где он работает и кем. Лешка сме­


нил тон. Он попросил прощения, что бросил меня, сослался на


трудные времена и признался, что все десять лет разыскивал


меня и не мог найти. Оно и не мудрено: до двадцать третьего


я работал и жил, где придется, без документов, разумеется.


В двадцать третьем сменил фамилию: сыну учителя гимназии,

этой отрыжке мрачного прошлого кровавого царизма, учиться


бы не разрешили нигде. А мне очень хотелось стать врачом.


Поэтому найти меня, даже с его связями, было нелегко. Орлов


говорил мне, что несчастлив в личной жизни, обещал любую


помощь. Я дал ему слово, что никому не скажу о его жизни в


нашей семье. Через два месяца я переехал в другой город.


Вторично я повстречал Леньку незадолго до ареста.


33


ЗА ВОСЕМЬ ЛЕТ ДО ВСТРЕЧИ


— Прошу прощения, Игорь Николаевич. Я перебью вас,

как случилось с вами...


— Вы помните профессора Анциферова? Смешная фами­


лия. Мы, студенты, часто зубоскалили над ней. Блестящий ум.