— Что?!
— Да, вы не ослышались. Об этом не знают даже всемо
гущие чекисты. Он старше меня на пять лет. Его мать — род
ная сестра моей матери. В детстве Орлова звали Ленькой.
Ленькина мать умерла, когда ему было два года. Отец его
спился, где-то проворовался и вскоре умер на каторге. С во
семнадцатого года Орлов в своих анкетах пишет, что папа его
социал-демократ, погиб за святое дело революции. Ему, конеч
но, не верят. До сорокового года встречались воры с дореволю
ционным стажем, которые познакомились с его папой в аре
стантских ротах и прекрасно знали, что политикой от отца
Орлова и не пахло. Начальство Орлова тоже знает цену его
отцу, а моему дяде, к слову сказать, но делает вид, что верит
Орлову. Сохранились полицейские архивы. Совсем недавно
еще были живы свидетели. Архивные документы спрятали,
на случай, если Орлов заартачится, свидетели умерли, или не
вовремя пытались бежать, и их пристрелили. Ленька почти
всегда возглавляет новые лагеря. На самом верху знают, отку
да он пришел, но он человек нужный, выполняет любые при
казы своего и не только своего начальства. Меня он не боится.
Захотел бы убрать, давно бы зарыли меня, для верности раз
дробив череп. Никто не знает, что Орлов рос в нашей семье.
Сын революционера — эффектно. Бывший беспризорник и
даже мелкий воришка, а Ленька приплел себе даже и это, —
милости просим, для вас любая дорожка открыта. Если б узна
ли, что он вовсе не беспризорник и даже не вор, а был усы
новлен и тринадцать лет жил в доме рядового учителя гимна
зии, мой отец преподавал латынь, то его бы живо попросили
с теплого места. Меня он по-своему любит. В детстве он при
вязался ко мне, защищал от соседских мальчишек. Драться
Ленька умел. В восемнадцатом умер отец. Кому в то время
нужна была латынь? Заработать отец не мог, у него распухли
и покраснели кисти рук — полиартрит, а хлебных карточек
нашей семье не дали. Отец ослаб. Мы с матерью кормили его,
чем могли. Но революция требует жертв, и отца не стало.
Через полгода случайно нелепо погибла мать. Она пошла на
32
базар, хотела обменять на картошку парадный вицмундир отца.
Маму убили на улице.
— Грабеж?
