И причина всему стоит сейчас передо мной. Смотрит с лёгкой опаской. Изучает меня в ответ. Анализирует, если верить сменяющим друг друга оттенкам эмоций.
И это её спокойствие поражает так же сильно, как то, что она испытывала всего несколько минут назад, смотря на моих дочерей. Я до сих пор чувствую ошеломляющее послевкусие этой мощной смеси любования, надежды и грусти... волнения... робости и одновременно с этим решимости... Так смотрят на самое вожделенное и бесценное сокровище. Так чувствуют себя те, кто увидел наяву свою мечту, и кто теперь готов на всё, чтобы её получить. И этим невозможно не впечатлиться.
И это совершенно не то, что могла бы испытывать моя жена Анна Мари Иллария, последняя дочь славного рода Мораду.
Передо мной стоит незнакомка. Незнакомка в теле моей жены. С подлинными метками Богини, которые на моих глазах оплели эти тонкие запястья два месяца назад. После того, как я надел на них свои брачные браслеты и взял свою юную пугливую невесту на брачном ложе. Незнакомка, связанная со мной магической брачной связью, которую я, как никогда, остро ощущаю сейчас.
Все логические доводы говорят мне, что это моя жена. И даже разговор с мэтром Селестино тому подтверждение. Старый лекарь, когда-то уволенный моим отцом за склонность думать больше, чем положено, и задавать не самые удобные в королевской семье вопросы, подтвердил, что вследствие сильных магических травм человек вполне может полностью потерять память и даже неузнаваемо измениться, как личность.
И всё вроде бы сходится... Но не сходится. Совершенно не сходится.
Она другая. Абсолютно. Полностью. И ни капли не вписывается в то, как должна была бы себя вести потерявшая память юная девчонка. Девчонка, которая, по сути, ничего в своей жизни не видела и не знала, кроме стоящего на скалистом берегу родового замка, в котором выросла и жила до нашей свадьбы.
Это всё в голове не укладывается. И я не я буду, если не разберусь.
– Эмелин с Каталиной ведь не поздороваться зашли, – произношу первое, что приходит в голову. И неосознанно делаю шаг к ней. Снова прислушиваясь.
И с удивлением ловлю себя на том, что мне вкусно чувствовать её эмоции. Они чистые. Даже те, что можно считать плохими, всё равно не запачканы грязью и гнилью.
А сейчас и вовсе занятные. Словно интересная загадка.
Удивление, лёгкая досада. Решимость. Задорный азарт.
– Ну почему же? Конечно, поздороваться, – уголки её пухлых губ дёргаются в намёке на улыбку. А потом упрямо сжимаются.
