И тут Федерик поднимает на меня взгляд. Тот самый. Особо пристальный. Препарирующий. И я неловко улыбнувшись, невольно опускаю голову. Изо всех сил надеясь, что он не заметил, что в моих глазах блестят слёзы.
– Всё, девочки, хватит. Меня ждёт король. Не обижайте Анну, пока меня не будет, – выбирается из детских обнимашек его высочество. – Идите к себе. Я вечером зайду проверю, что вы успели выучить за эти три дня, что я отсутствовал.
– Да, папа, – снова чуть ли не в один голос выпаливают девочки и уносятся прочь из наших покоев, даже не оглянувшись на меня.
Чувствую, с ними легко не будет. Но когда меня трудности останавливали? А сейчас и подавно не остановят.
Может, причина в том, что я этих девчонок уже своими падчерицами воспринимаю, может ещё в чём-то, но что-то зацепили они во мне. Глубоко и сильно. Вместе с отцом своим за компанию.
Тем самым, что сейчас стоит напротив, подозрительно буравя меня глазами.
Федерик
– Бригитта, оставь нас, – не глядя, приказываю притихшей в стороне горничной.
– Да, ваше высочество.
Слышу, как та поспешно проходит мимо нас и даже позволяю себе уловить эмоции, которыми фонтанирует девушка. Естественно, любопытство преобладает. Почти не уступает ему удивление. И чувствуются ноты несмелой, неустоявшейся симпатии, одобрения, благожелательности… и всё это, кажется, адресовано моей жене.
Хм. И тут Анна меня удивила.
Тем сильнее становятся испытываемое мною с самого утра жёсткое внутреннее противоречие и выбивающее из колеи несоответствие того, что ожидаемо и привычно, с тем, что я вижу, слышу и ощущаю.
Не помню, когда в последний раз столько времени настолько внимательно прислушивался к окружающим, анализируя чужие эмоции. Когда настолько открывался своим ощущениям.
Обычно, я стараюсь закрываться. И дочерей, у которых дар эмпатии только-только начинает проявляться, тоже этому учу.
Эмоции – не мысли, они обманчивы и слишком переменчивы. И порой умение их читать лишь сбивает с толку. Ибо никогда нельзя быть уверенным до конца, почему именно человек испытывает что-либо, что при этом думает на самом деле. И как поступит.
Исключением могут быть разве что близкие. Но и с ними бывают промашки. Эмоции, которых лучше не слышать, и ситуации, которых лучше не знать.
Я уж молчу о том, какой это порой непосильный и даже сокрушительный для разума груз – эмоции и чувства других людей.
Но сегодня мой бесов дар – единственный способ хоть что-то понять в происходящем. Правда, пока-что я лишь всё больше запутываюсь.
