Могильник, создающий видимость города потерянных детей: сюда сбегают все, кому ни лень — ради учёбы, перспектив, жизни в первой столице — все бегут в надежде на лучшее.
И многим удаётся найти себя.
Ловушка в том, что с новой жизнью в детей просачивается и душа города. Тёмная, как непролазные чащи Алексеевских лесов, грязная, как вода в речных заводях, хмурая, ветхая, как лики заброшенных, покинутых всеми и выставленных на всеобщее обозрение руин сгоревших и полуразрушенных зданий и проницательная, умудрённая, как глаза вездесущих статуй, что, пускай немы и бездвижны, — но всё знают, всё видят и слышат, всё понимают.
И все эти осколки складываются в единую и неповторимую душу города, которая пропитывает его жителей своими соками, сковывает неживыми ласками благой медленной смерти. Мало кто задумывается об этом, а ещё меньше — готовы это признать. Ведь Некрополь — он от того и город, что смерть здесь тесно смешалась с жизнью.
Сон тяжело выдохнул и растянулся на лавочке, устремляя взгляд в чистое ночное небо, полное незнакомых созвездий.
Тишина и умиротворение.
Шелест листвы, голоса ночных небесных птиц, отдалённый лай деревенских собак — всё происходящее здесь было другим, непохожим и непривычным для городского обывателя.
Но Сон сам этого хотел.
С Полиной или без, не зная, куда, и не ведая, где — плевать — он ушёл. Носферату покинул свой гроб в поисках нового царства. Родной могильник осквернён и разграблен, и прежде, чем вернуться туда, надо зализать раны, чтобы с новыми силами воспарить на крыльях ночи и вернуть свои земли себе.
Ещё одна сигарета вспыхнула.
Длинная затяжка, тяжёлый вздох. Едем дальше первым же поездом, пару-тройку, станций пять — не больше, потом новая пересадка. Домой можно будет прыгнуть в любой момент — было бы желание. Но желания не было. Хотелось слушать музыку, но было не до «ГрОба»: сейчас тянуло не к доброй и вечной лирике, а к душевной и светлой романтике.
Акустический панцирь возведён успешно. Можно раствориться в звуках и образах.
Плавные переливы минорных тонов фортепиано навевали тяжёлые воспоминания о прошедших днях, робко таяли в тишине, чтобы снова задать скорбный такт новым звукам.
Ветер отрешённо треплет косматую гриву, закатное солнце дарит последние лучи, уступает место восходящей луне. Полуприкрытые веки, тяжёлое сбивчивое дыхание, взгляд замутнён накатившимися слезами.
Больно.
Всё ещё слишком больно, чтобы возвращаться домой.
«… от мечты откажись, истекает она,
