Нужно набрать воды, привести себя в порядок, поесть и взбодриться. Согласно его спутнице, им ещё предстоит долгий путь.
Дикая природа, даже загаженная туристами, которые всенепременно суют в неё свой нос, всё-таки располагала к гармонии и спокойствию.
В реке можно было и напиться, и умыться. Искупаться при всём желании не выйдет — слишком сильное течение, да и нельзя сказать, что Сон любил холодную воду. Только если пить.
Была мысль приготовить поесть, но Сон её отбросил — с такими вещами лучше дождаться пробуждения спутницы, чтобы завтрак действительно состоялся: себе он в готовке если и доверял, то только в отношении лишь тех блюд, которые умел готовить: строго говоря, никаких. Почти. Кроме жареной картошки, которую здесь не сделать.
Порывшись в своём рюкзаке, он достал пачку сигарет, блокнот и ручку. Раз всё равно пока нечем заняться, отчего бы и не писать? Строго говоря, он в последнее время вообще ничего не писал. Да и вообще не сказать, что он часто вспоминал о своём творчестве Так, время от времени, больше от скуки, нежели для дела. Ему нравилось мнить себя представителем богемного общества, думать о том, как его книги расходятся, как им восхищаются — и в своих мыслях он всегда упивался собой. Проблема лишь в том, что куда больше времени он тратил на мечтания, нежели на сам процесс. На созидание чего-либо не хватало ни усидчивости, ни большого желания. Легче играть в искусство, чем посвящать себя ему. А играть — это легко. Особо не думать, выстраивать простенький сюжет, написал один раз — и готово. Никто ничего не ждёт от тебя, ты ничего не ждёшь от людей. Сиди и твори себе в удовольствие. Некоторые назовут это бумагомаранием и графоманством — что же, их право. Какая разница, если лично тебе это в радость.
Такое тихое и загадочное место. Располагает для сказки.
Почему бы не придумать историю о девочке у ручья, которая встретила лесных фей и рисовала их. Такое даже, кажется, уже у кого-то было. Ну и пусть. Раньше это называлось плагиатом, сейчас придумали новомодное слово «постмодернизм» и «аллюзия». Вопрос лишь в реализации и подаче. К тому же таскать с собой блокнот с собственными историями — это всегда приятно: есть, что почитать и над чем подумать в дороге.
Хотелось чуда. Хотелось не думать о затхлом городе. Или придумать такой город, где было бы хорошо жить. Кто этот город населяет? Да какая к чёрту разница. Хотя, нет. Разница, всё-таки есть. Всё-таки город делают его жители. Там обязательно будут музыканты. И поэты. Получается какая-то странная ни на что неспособная когорта. А что если это будет город теней, в котором живут всего четыре или три человека? А вокруг — здания, порождённые их мыслями. И звери, появившиеся из их снов. Парень с гитарой, старик с барабаном, девочка с флейтой. Не хватает ещё одной фигуры. Наверное, не помешал бы скрипач, обязательно с седыми волосами. Сон не знал, почему, но образ седого скрипача, повидавшего мир, всегда цеплял его. Хотелось думать, о чём могла бы спеть его скрипка.
