— У нас каждый второй — босяк! В лаптях и чунях ходим!
— А это еще одна моя задачка, — отпасовал я. — Вольно! Разойтись!
Суббота, 1 августа 1942 года. Ночь
Ржевский район, село Полунино
В безлунной темноте гроздями мерцали звезды. Их рассеянное сияние помогало угадывать купы деревьев да островерхие палатки. И тишина… Даже дальний артиллерийский гром смолк. Лишь где-то с краю горизонта шарил по небу зенитный прожектор.
Обойдя часовых, я присел на свежеспиленный пень и вытянул руки к погасшему костру — ладони уловили слабый жар припорошенных пеплом углей. После дождя парило, но это на солнце, а сейчас, когда поверх дневной духоты завеяло прохладой, капризной душе тепло подавай. Не для сугреву, а просто так. Хотелось ощутить мимолетный уют, и успокоиться.
Я прислушался. Лениво заржали кони — и мы, и немцы вовсю запрягали непарнокопытных. Лошадки тягали пушки, на телегах подвозили раненых или снарядные ящики, а то и мятые бочки с соляркой для танков. А у нас в полку продфураж на исходе, едва на три сутдачи хватит…
Вобрав полную грудь свежего воздуха, я медленно выдохнул. Чуть больше недели мы здесь. На войне.
Мои губы сложились в усмешку. Забавно… Больше всего я переживал за Кристину. Куда ей, дескать, избалованной девчонке! А «девчонка» за какой-то день вписалась в грубый фронтовой реал. Стоило же ей прооперировать тяжелораненого начштаба, как «военврачиню» мигом зауважали. Даже в дивизионном медсанбате не верили, что подполковника Дробицкого можно спасти, а товарищ Бернвальд взяла, да и выходила его!
Салов мигом подмахнул приказ, и уже второй день «гостья из будущего» — военфельдшер санитарной роты. Ломов ворчать начал: как бы не сманили Кристю в дивизионный медпункт…
А Пашке с Тёмой туго пришлось — старшина Ходанович мужиком оказался въедливым. Совсем загонял «попаданцев», зато вышло просветление мозгов.
«А вы как хотели? — щурился Лёва, раскуривая самокрутку. — Служба — это вам не баран начихал!»
Да я и сам поволновался изрядно. Ну, какой из меня офицер? Я ведь так и дембельнулся в звании старшего сержанта! А деваться-то куда? Хорошо еще, 139-я стрелковая лишь выдвигалась на позиции, и у меня всю неделю длилась «учебка».
Дневка. Ночной марш. Боевые стрельбы. Химокуривание красноармейцев. Оборудование землянок. Огневая подготовка…
Ботнево, Бели, Теличино, Савкино, Коробово…
…Сучком я разгреб золу — под ветерком недобро калились уголья. И тут же с шипом вплеснулась в небо ракета, лопнув в вышине зелеными брызгами. Землянки, палатки, «студеры» под масксетью — всё заиграло изумрудными переливами. Померкло, дрожа, и утухло, будто отблеск с передовой.
