Следуя за мыслью, я глянул в сторону воронки, где догорала «эмка». Словно в кратере вулкана, в ней заворачивались клубы синей гари, скрывая свежую могилу Тоси Лушина. Дунул ветерок, относя чад, и я замер.
Краем блеснула гладь озера, а на бережку выстроились мои друзья — Паха в черных плавках, Артем в налипших «семейниках» и Кристя в соблазнительном бикини. Между ними и мной надрезала землю мерклая огненная полоса, фонтанировавшая слабеньким «гребнем», почти не заметным на свету.
— Не переступайте черту! — заорал я, отмирая.
— Да что происходит? — тоненьким голоском закричала девушка. Паша успокаивающе взял ее за руку.
Грузной трусцой сбежав с откоса, я замедлил шаг, жадно вбирая глазами облики моих друзей — на долгую память.
— Там, где вы стоите, тикает две тыщи девятнадцатый, — проговорил неторопливо, хоть и задыхаясь слегка, — а здесь, за чертой, сорок второй год. Антона Лушина я похоронил…
Бледнеющий Трошкин забормотал:
— Политрук умер. Да здравствует политрук! Ерунду говорю, да?
Мои губы повело вкривь.
— Чую, скоро все закончится, — вздохнул я. — Распадется связь времен…
— Хроноклазм! — выпалил Артем, блистая эрудицией. — Это, когда прошлое вклинится в будущее… — он смутился, бросая поспешно: — Ну, да…
— Ты переоделся в форму… того Лушина? — вполголоса спросила Бернвальд.
Я кивнул.
— И понял, зачем вы так похожи?
— Не уверен, — мотнул головой в сомнении. — Но все так и должно быть. Я остаюсь.
— И мы! — решительно заявила Кристина, первой переступая черту. Пашка шагнул следом, не выпуская руки девушки.
Артем, испугавшись, что останется один, суетливо перескочил отсвечивавший сиреневым «гребешок». В то же мгновенье вся цветомузыка погасла, а земля вздрогнула, выглаживая сдвиги.
Я глянул в небо. Пусто, ни следа от авиалайнера. Даже белесого выцвета от инверсионного шлейфа не видать.
— Что же вы наделали? — вздохнул я, опуская голову и глядя глаза в глаза — в синие Пашкины, в зеленые Кристинкины, в карие Тёмкины. — Теперь всё, назад дороги нет…
— Ну, и ладно, — пожал плечами Ломов. — Не очень-то и хотелось! Ты, вон, в госкомпании работал, а я на босса вкалывал. Думаешь, приятно? Ну, натура у меня такая, пролетарская! А здесь все, как надо: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
— Здесь война, Паха, — напомнил я ему.
— Ну, и ладно! Да, Кристинка?
Девушка молча кивнула, и улыбнулась.
— Наше дело правое! — воскликнул Артем, дурачась. — Враг будет разбит, победа будет за нами!
— Ладно, победитель, пошли! — резковато сказал я.
