— Мы и не были, — буркнула я.
Он смотрел на меня глубокими, как только выкопанный колодец, глазами.
— Ты взяла меня за руку. Дала мне лягушку. Хочешь сказать, что дальше не предложишь мне свою кровь?
Это была следующая часть подтверждения нашего брака? Я поежилась. У фейри всегда все было с кровью. Они не могли думать о другом? Я не могла испечь ему хлеб или создать хорошие стрелы? Нет, нужна была кровь.
Я выполнила два этапа, сама того не желая. Я согласилась на брак нечаянно, я не должна была вовсе соглашаться.
Брак с фейри был неправильным. Это был знак принятия их мира, принятия их или одобрения их ужасов. И я не могла такое сделать. Я должна была сказать ему сейчас, что покончила с ним. Что мне плевать на церемонию брака, ее подтверждение, и что я предала его, как он — меня.
Я помрачнела. Я ощущала слова на языке. Нужно быть смелой. Нужно делать то, что я должна. Никаких ошибок.
Что-то мелькнуло в его глазах, что-то уязвимое. Я резко закрыла рот.
— То, что Фейвальд говорит такое обо мне, — сказала я, скрестив руки на груди, — не делает это правдой. Я выбираю роль. И я — не Равновесие.
Уголки его губ дрогнули в невеселой улыбке.
— Тогда почему, милый Кошмарик, один твой глаз вдруг стал зеленым, а другой — карим?
Я охнула. О чем он говорил? Я потянулась за зеркальцем, но оно осталось в сумке. Мои глаза изменили цвет?
— Твое неудобство радует меня, — сказал Скуврель, вставая на носочки, крылья из черного дыма открылись за плечами. — Тебе нужно забрать вещи, и быстро. Я чувствую, как другой близко, и это означает только одно.
— Что это означает? — спросила я, сняла плащ с клетки Хуланны и надела его.
— Гудят рожки, топают копыта, колотится сердце, и конец мечтаний так ценен, — прошептал он, поймал мою ладонь и поцеловал кончики моих пальцев, глядя на меня с болью.
Но я не давала этому очаровать меня. Я не могла снова довериться ему. Он говорил о дружбе и общих целях. Но был склонен к жестокости, как все фейри. Если я хотела превзойти его и их, нужно было начинать думать, как они, и сделать сердце твердым, как лед.
Глава вторая
Я едва повесила колчан на плечо и привязала клетку к поясу, как рожок пронзил воздух. Звучало как вой волка, смешанный с тоской дудочки.
— Я думала, в Фейвальде нет музыки, — выдохнула я.
Сестра посмеивалась так, что хотелось вонзить нож между прутьев клетки. Я игнорировала ее.
— Это не музыка, Кошмарик, — Скуврель пристально разглядывал горизонт. Его игла была в руке. — Они едут.
