— Я задал вопрос, — с плохо скрываемой злостью прорычал он, — и привык, чтобы мне отвечали.
— Мистер… Бруддер, я полагаю? — неожиданно вступила в разговор Таката. — Может, я смогу дать интересующую вас информацию?
Пират отвлекся от моего избиения и переключил внимание на нее.
— А ты вообще кто?
— Стар-коммандер Ниоки Таката. Первый императорский флот, — с готовностью представилась альтаирка и добавила, — я была пленницей на его корабле.
— Ну а теперь будешь на моем, прям круиз по камерам у тебя приключился! — захохотал пират, радуясь собственной шутке. Он подошел ближе к Такате и стал придирчиво ее изучать, даром что не принюхиваясь. Потом протянул руку к ее груди.
— А эти настоящие? Или тоже протез?
Это, конечно, было ошибкой. От звука пощечины, отвешенной ему Такатой, кажется, зазвенели стены. От неожиданности пират замешкался с ответом, но всего на секунду. Почти сразу же Таката отлетела в стенку от мощного удара в лицо и там упала. Похоже, без сознания. Я неосознанно, скорее, на рефлексе попытался вывернуться из рук своего конвоира, но тот был тоже не лыком шит и держал крепко и умело. Бруддер наклонился над лежащей без сознания Такатой и пару раз шлепнул ее по щекам, пытаясь привести в сознание, но безуспешно. Недовольно потирая припухшую от удара щеку, пират снова подошел ко мне.
— Значит так, малахольные! — рявкнул он. — На первый раз прощаю. Пока посидите оба камере и хорошенько подумаете. А вот когда придем на место, вам придется постараться, чтобы убедить меня в том, что вы можете быть мне полезны. Иначе, ей богу, девку продам в бордель, а тебя выкину в шлюз подышать вакуумом!
Я снова промолчал, но пират, похоже, больше не ждал от меня ответа. Он просто вызвал по интеркому своих помощников, которые оттащили меня и все еще не пришедшую в себя Такату в помещение гауптвахты.
В отличие от эсминца, где на эти цели предусмотрено целых четыре каюты (две шестиместных и еще две поменьше — на одного-двух заключенных), на корвете гауптвахта всего одна, и это традиционно небольшая каморка три на четыре метра с кроватью, открытым санузлом и крохотной раковиной. В данном случае, правда, кровати не было. Вместо нее на полу валялись два армейских матраца, на которые нас и швырнули конвоиры. Как только захлопнулась дверь, я подошел посмотреть, как дела у альтаирки. Да уж. Досталось ей не слабо. Вся левая половина лица наливалась синевой, глаз заплыл. Удар у этого Бруддера поставлен отлично. Рассечения нет — и то хорошо. Хотя красоткой Такату теперь вряд ли кто назвал бы. Долго валяться без сознания, насколько я помню, весьма вредно для здоровья, так что, я взял у раковины полотенце и, намочив его в ледяной воде, аккуратно приложил к лицу девушки. Как только холодная ткань коснулась лба, она пришла в себя.
