— Вот и несколько веков назад кому-то тоже показалось, будто покончить со всем с помощью взрыва — хорошая идея. Твой брат... — Инспектор повернулся ко мне так быстро, что Дудочник невольно шагнул вперед, закрывая меня собой. — Твой брат и Воительница видят в резервуарах отличный вариант. Когда же вы все откажетесь от мысли, что машины — лучший ответ на все вопросы?
Я собралась заговорить, но тут со стены раздался свист, а на сторожевой башне кто-то закричал. Инспектор отвел от меня взгляд, и они с Дудочником рванули по узким улочкам к восточным воротам. Я побежала следом, стараясь не отставать, и в конце дистанции еле дышала.
Ворота стояли открытыми. Я узнала солдата-карлика, о чьем прибытии предупредили со стены. Теперь он ехал нам навстречу: Криспин, один из людей Дудочника с Острова.
— Там альфа, — сказал он, спешиваясь. — Скоро уже приведут. — Криспин запыхался, пришлось наклониться, чтобы его расслышать. — Этот тип подошел к посту на восточной дороге, но не назвался. Добровольно сдал нож. Мы его обыскали — другого оружия при нем не оказалось. Но он заявил, что говорить будет только с Касс.
В ворота въехали еще трое солдат-омег. Между ними был зажат высокий мужчина в капюшоне.
Ворота закрыли, с грохотом опустили перекладину. Солдаты спешились и подвели к нам пленника.
Я знала, кто это такой, еще до того, как один из конвоиров сорвал с него капюшон. Он не поднимал головы, пряча лицо в намотанном на шее шарфе; на щеке лиловел синяк, на виске багровел порез, а рассеченная нижняя губа вспухла.
Я во все глаза смотрела на Зака, который стоял передо мной.
— Мне больше некуда было пойти, — наконец сказал он.
Дудочник бросился на Зака, словно хотел ударить. Но лишь схватил моего близнеца за руку и на глазах у солдат потащил прочь от ворот в узкий проулок. Мы с Инспектором и Криспином поспешили следом.
— И капюшон надень уже, е-мое, — велел Дудочник, прижимая Зака к стене. — Думаешь, в этом городе есть хоть один солдат, который тебя не зарубит, как только узнает?
Надвинув капюшон на лоб, Зак смотрел на меня.
— Вы обязаны меня принять, — заявил он. Из-за разбитой губы слова звучали невнятно.
Я провела языком по собственной губе, ожидая ощутить вкус крови.
— Это твои люди его так отделали? — спросила я Криспина.
— Ну, при обыске мы особо не церемонились, — признался тот. — Но кто-то другой добрался до него первым.
К замешательству от появления Зака в Нью-Хобарте примешивалось некоторое облегчение: выходит, боли, которые я испытывала несколькими ночами ранее в пучине видений, были отголосками реальных мучений Зака, а не очередным этапом в распаде моего разума.
