А сейчас… Что же…
По крайней мере квазидизайнеры, разработавшие этот локальный мирок специально для Анатолия с его новой группой обещали, что у него не будет связи с остальным квазипространством. Здесь в ограниченном мире можно было попытаться найти контакт. Попытаться хоть как-то наладить разговор. Попытаться объяснить детям, рад чего они находятся в реабилитационном центр. Но сам Анатолий чувствовал полный провал. И в том числе из-за этого импульсивного решения – самому погрузиться и попытаться вытянуть группу изнутри квазипространства.
Это было его первое погружение. Первый опыт.
Говорят, что в возрасте погружение в квази может быть даже болезненным. И Анатолий был к этому готов. К чему он готов не был, так это к тому, что квази будет ощущаться как очень реалистичный сон. Просто сон. Замутненное сознание, очертания размыты, события словно проскальзывают мимо его внимания. Неужели его подопечные так же ощущают прото? Если так, то ничего удивительного, что они сильно дизориентированы в нормальном мире.
Но нет! Нет, он же, сам Анатолий осознает себя, осознает свое тело, пусть и сильно измененное, но осознает! Кстати, а почему его тело изменилось? Почему оно не такое же как в прото?
А организм реагировал на искажение восприятия стандартно – воспитателя мутило и к горлу подступала рвота. Забавно, что сейчас у него вообще не было организма, в привычном понимании слова, но его все равно сильно мутило.
Перед глазами бегал какой-то текст, но его прочитать не получалось. Стоило сконцентрироваться на буквах, как начинала кружиться сильнее голова, как при очень сильном похмелье.
– Когда нас отпустят?
Вот те и на! Кто-то из детей начал с ним разговаривать первым. Вот и реабилитация. Зачем нужна реабилитация детям, которые спокойно общаются и даже начинают разговор первыми. Ах, точно… Сейчас же это квази. Так и должно было быть. На это Анатолий и надеялся.
– Когда вы научитесь жить. – Давя рвотный позыв прохрипел воспитатель.
– Но мы умеем жить! – Другой детский голос.
Понемногу Анатолий начинал осознавать происходящее. Комната. Пустая комната с белоснежными стенами и мягкими подстилками, плюшками, ковриками. Шесть детей в комнате вели себя по-разному. Один исследовал окружение, заглядывал под коврики, ощупывал предметы и стены. Он словно что-то искал. Миша – узнал ребенка воспитатель. Он как-раз выглядел самым собранным и не проявлял признаков растерянности.
Трое держались вместе. Они неспешно переходили от пуфика к лежанке, не проявляя особого интереса ни к предметам ни друг к другу. О вот двое, подошедших к Анатолию ребятишек могли быть только Оксаной и Павлом.
