Гидроплан тарахтел, бестолково подскакивая на волнах, и его постоянно кренило почему-то именно вправо. Когда он все-таки оторвался от водной поверхности, я выдохнула с облегчением — и тут же задумалась даже не о том, как спасать Миту, а о собственной шкуре, потому что в воздухе гидроплан держался не лучше, чем на волнах. Но Матти крепко держался за штурвал и обеспокоенным не выглядел, и я заставила себя сидеть смирно и не подавать виду.
О том, чтобы подкрасться к деревеньке незаметно, речи не шло: едва ли в такой глуши жители успели притерпеться к звуку работающих двигателей настолько, чтобы воспринимать как фоновый шум. Когда несколько часов спустя мы все-таки каким-то чудом приводнились, опасно чиркнув правым поплавком по отмели, на берег речки уже высыпала чумазая детвора, и несколько загорелых до черноты мужчин изо всех сил делали вид, что пришли созерцать красоты природы и присматривать за детьми, а вовсе не пялиться на гидроплан.
Я отстегнула ремни и глубоко вздохнула, подыскивая нужные слова, но Матти меня опередил.
Переговоры он начал с того, что пальнул в воздух.
От неожиданности съежилась даже я, а Ростислав, который как раз примеривался к автоматическим сходням, едва с них не сверзился, но вовремя вцепился в поручень и одарил друга укоризненным взглядом. А я покосилась на дружно присевших мужчин — и одобрительно хмыкнула.
Логично, вообще-то. Если уж здесь не постеснялись силой удерживать девушку, то меня едва ли сходу воспримут всерьез. А вот огромные белые мужики с пистолетом, пусть и одним на двоих, — это, как ни крути, аргумент.
Я все-таки вылезла из рубки на сходни и тоже пошатнулась, как Ростислав, но по гораздо менее уважительной причине: после кондиционируемого салонного воздуха, прохладного и сухого, джунгли ошеломляли особенно — и влажной, липкой жарой, и запахом. Пахло так, словно кто-то шутки ради подогрел болото в микроволновке и вылил на захоронение пластиковых отходов.
Выглядело так же.
Буйная, сочная зелень подступала со всех сторон, маскируя в цветах и листьях недостроенные кирпично-красные домики под какими-то совершенно несерьезными крышами. Где-то цвело что-то с оглушительно сладким ароматом, дивно неуместным среди прочего амбре, а с единственной улочки густо пахло специями и раскаленным маслом: несколько изможденных женщин в выцветших розово-желтых сари сидели вокруг черного от нагара котла и, судя по всему, готовили ужин. Две бело-коричневые козы с выкрашенными в лиловый цвет рогами не скрывали алчного интереса, но их никто не гнал: женщинам было не до того, а мужчины вовсе игнорировали повседневную рутину, сконцентрировав внимание на агрессивном чужаке.
