– Ой ёй! – запричитал бармен.
– Предлагаю послушаться Эрика. Он здесь живет дольше всех, и всё знает, – произнес я и обратился к священнослужителю, – Вы как Отче? С нами? Доберемся в отель, позвоним Булкину, чтобы не волновались. Простите, Вы, в каком чине-звании? Иеромонах? Как к Вам можно обращаться?
– Я иеромонах. Можно просто отец Александр.
– Отлично. Дима, дай нам упаковку ветчины, хлеба и большую бутыль воды, – произнес я, обращаясь к бармену.
– И бутылку виски, – добавил красноносый коммерсант, кинув на стойку сто долларовую купюру, которую тут же унес ветер.
Пока мы искали деньги, бармен подготовил заказ.
– Может, пронесет? – усомнился возможный директор завода.
Чтобы никто не сомневался, душ с небесным краном отрыли «на всю» и через минуту посетители бара были мокрые, несмотря на то, что стояли под навесом.
До ближайшего укрытия было метров триста, но быстро преодолеть это небольшое расстояние не получилось. Обезумевший ветер вкупе с тропическим ливнем создавали ощущение санаторно-курортной процедуры, напоминающей циркулярный душ и душ «Шарко» одновременно. Колючие водные струи вонзались в лицо, не давая открыть глаза.
Пересекая прибрежную трассу, я на всякий случай кинул взгляд вправо и влево. Транспорта естественно не наблюдалось. А под ногами, тем временем, уже текли уличные реки, достигающие колена. Единственная радость была в том, что обливающая нас с головы до пят вода была теплая.
Завывая и улюлюкая, ветер отчаянно пытался помешать нашему бегству, но мы медленно, согнувшись в три погибели, двигались вперед. Когда до спасительного отеля оставался десяток метров, налетевший воздушно-капельный порыв подхватил промокший низ подрясника отца Александра, и потащил его в сторону. Ерик успел схватить иеромонаха за руку, и как бывалый мореходец, быстро развернул его навстречу ветру, уменьшая парусность священнослужителя. Взявшись за руки, наш отряд продолжили движение.
В момент, когда мы вплотную приблизились к ближайшей гостинице, наверху что-то заскрежетало, загромыхало и огромный лист кровельного железа, сорвался с крыши. Словно листок промокашки, унесенный легким весенним ветерком, он полетел, создавая впечатление кратковременной невесомости. Наклонившиеся в пояс пальмы проводили его в недолгий путь, как подданные провожают своего правителя. Пролетев сотню метров, сорванная кровля плюхнулась на дорогу.
Видя ненадежность строения, останавливаться в этом отеле у всех разом пропало желание. Ерик, как спецназовец на задании, сделал жест, предписывающий идти по дороге вверх к следующей гостинице. Мы подчинились.
