. Он не говорит: «Грехов старости моей и мудрости моей не вспоминай», но как пророк, который быстро исправил грехи своей юности, сославшись на возраст и незнание, так и Валентиниан говорил о грехе подобное пророку: «Грехи юности и неведения моего не вспоминай». Он не только говорил, но и исправлял свои ошибки прежде, чем узнавал, что впал в грех. Поэтому он говорит: «Исправления ошибок юности моей не вспоминай». Ошибаются многие, но не многие исправляются.
15. Что мне сказать о других его поступках, если он считал, что следует воздерживаться даже от детских игр, что нужно сдерживать свойственное молодому возрасту своеволие, что должно смягчать строгость общественного наказания и быть снисходительным к старикам, когда их обвиняют в каком-либо преступлении. Вначале говорили, что ему нравятся зрелища в цирке; но он отступился от них настолько, что считал необязательным устраивать их даже в дни рождения вельмож, хотя бы это и делалось в честь императора. Некоторые говорили, что он увлекается охотой и тем самым отвлекает свой ум от общественных дел; но на это он незамедлительно приказал перебить всех своих зверей.
16. Он умел слушать дела в совете так, что если старики сомневались или кто-то руководился предвзятым мнением, он духом Даниила, будучи юношей, выносил справедливое и достойное старика решение. Завистники болтали, что он любит рано обедать; тогда он стал так часто поститься, что, даже устраивая торжественные пиры для своих сподвижников, сам не ел, в угоду святой вере и приличествующей правителю обходительности.
17. До него дошла речь о том, что знатные римские юноши пропадают от любви, пленившись красотой какой-то актрисы; он приказал привести ее ко двору. Посланный был подкуплен и вернулся, не исполнив поручения; тогда он послал другого, чтобы не оказалось, что он хочет исправить пороки юношей, но не может этого сделать. Кое-кому из завистников он дал этим повод для клеветы. Однако эту женщину он никогда прежде не видел ни на сцене, ни наедине. После этого он приказал возвратить ее и для того, чтобы все узнали, что его поручение не было напрасным, и для того, чтобы дать юношам поучительный пример того, как воздержаться от любви к женщине, от которой он сам отказался, хотя она была в полной его власти. И он сделал это, когда у него еще не было жены; однако он проявил целомудрие, словно связанный узами брака. Кто настолько властен над своим телом? Кто может быть таким судьей других, каким был он в своем молодом возрасте?
