– Ну что же – обратился к нему капитан – для разгона у нас один круг вокруг Юпитера. Ровно настолько рассчитано топливо в модуле «ЮгС-1». Его используй. Северный топливный модуль оставь на посадку.
Заработали двигатели, выискивая неосязаемый контакт траектории и притяжения Юпитера.
Потянуло. Юрий отлично помнил как сжалось пространство, воздух стал осязаемым и рыхлым с появлением притяжения внутри станции во время манёвра сквозь астероиды. И сейчас невидимая сила навалилась всей массой на космонавтов. Тело устремилось вниз к полу, давили плечи, сжало в груди, непривычно твердо стояли ноги у пульта. Юрий видел как преобразились земляне. Они стали будто бы больше, выше, сильнее и крепче. Радовались приятной тяжести собственного тела. А ему было тесно в новом ощущении, спасал экзоскелет, не давая телу расплыться с непривычки. И он же сжимал, связывал ставшие вдруг дряхлыми грудь и живот. Ощущения соединились с неуверенностью, множили её. Мысль бросить затею и отдать правление землянам тянула мышцы, сжимала кости. Его команда невозмутимо следила за ним в ожидании приказа. Молодой капитан чувствовал, им нелегко, все испытывают неприятные ощущения. Он отдал должное выправке. Одобряющее хмыкнул и капитан станции, легко похлопав Юрия по плечу. Боль от хлопка отдалась в ногах и спине, позвонки стреляли уколами один за одним, будто падающие кости домино, в которое они играли с родителями ещё до пояса астероидов.
– Не развалитесь, капитан – на этот раз отец хлопать по плечу не стал.
Под пристальным контролем старших, дети корабля заняли главенствующее место на своих позициях.
Череда иллюминаторов перед Юрием заполнялась блёклой желтизной планеты гиганта. Рябь полос атмосферы неподвижно застыла. Юра отдал команду развернуть станцию и пристально следил за показателями датчиков, рассказывающих куда больше раскинувшегося вида за иллюминаторами.
Сенсоры и датчики на концах четырёх осей неустанно передавали информацию, тут же расшифровывая в цифры, показания, измерения. Бортовой компьютер во второй раз зашумел вспомогательными вентиляторами охлаждения. Их гул, отдающий вибрацией сквозь кнопки, лампочки и стенки пульта, раздался при маневрах в поясе астероидов много циклов назад. И теперь застоявшимся лопастям пришлось сварливо цокать и шелестеть, вспоминая уже показанную когда-то скорость, только потом успокоиться мерным жужжанием под панелью.
Маленький Юра и тогда у астероидов был рядом с отцом. На пульте дрожали руки родителя, в уголке кресла лежал комикс с Земли. Перед самым манёвром отец рассказывал – огромные запасы знаний лежат в памяти ящиков-компьютеров, замурованных в складских модулях. С Земли многие взяли книги или видеофайлы. А он прихватил комикс чтобы показать ему – своему, тогда будущему, ребенку. Это был первый комикс отца, купленный в ларьке, такой будке, где продают бумажные журналы. На обложке кричит девчонка со смешными длинными косичками, в моряцкой форме. Форма не то, что у них, космонавтов, лёгкая юбка, колени наружу, вырез на груди и бантик непонятно для чего. У девчонки большие глаза, занимающие половину лица, в уголках копятся слёзы. Отец рассказал, что это самые земные глаза, которые он встречал. В них видны любовь, сострадание и боль – эти чувства он хотел показать своему ребенку, считал этот комикс важнее учебников и всех табличек, отправленных в космос. Юрка ничего не понял, он любил комикс, потому что тот был отцовский. И всё.
