– Стрелки, не подкачайте, – прохрипел пилот в ларингофон.
Четыре лазерных луча носовой турели ударили в первый истребитель, разметав электронные мозги по просторам вселенной. Бред не успел увернуться от обломков инопланетного механизма и несколько особо крупных кусков врезались в фонарь, отчего тот пошел трещинами. Верхняя установка уничтожила еще одного дрона…
Силы были явно не равны. Экипаж бомбардировщика и не ставил перед собой цель перебить все машины. Главное – пробить себе дорогу, расчистить вектор.
Последний защитник человечества яростно огрызался лучами смерти во все стороны. Уклонялся от остервенелого ответного огня противника, паря, словно лист на ветру.
За ними Земля.
Цель – гигантские дюзы исполинского двигателя громадного инопланетного корабля приближалась. Медленнее, чем хотелось бы, но приближалась, заслоняя собой звезды.
Дроны налетели, как саранча. Подобно рою диких лесных пчел, жаля маленький YB-24 пучками плазмы. Конструкция космолета держалась чудом, на одном честном слове. За боевой машиной тянулся шлейф дыма. Внутри – как в печке от раскаленного вражескими зарядами металла. Облако пара из пробитого трубпровода системы охлаждения заволокло кабину, размывая кровавый пейзаж космического боя.
Смелым удача улыбается. Безумство храбрых заставляет судьбу смиренно уступить. Невероятно, но факт – остатки бомбардировщика прорвались через заслоны. Жар двигателей белибердянского дредноута ощущался даже через многослойный скафандр. Пот застилал глаза пилота…
– Это была честь – служить с вами! – успел крикнуть командир, прежде чем космолет скрылся в ядерном огне сопла крейсера захватчиков, пронзая свет стрелой яростной мести.
Капитан Бредли Найтон Купер. Сын. Муж. Отец. Космонавт. Человек с третьей планеты от Солнца, защищавший свободу, независимость и демократию до самого конца, до последнего вздоха. Перчатка скафандра продолжала сжимать штурвал, даже опадая пеплом в адском пламене плазменного выхлопа.
На священном болоте Белибердии царило небывалое оживление. Верховный Совет инопланетян собирался по исключительно важным случаям, а в полном составе, как сейчас – практически никогда. Даже старейшины не могли вспомнить такого дня, это уже о чем-то да и говорило.
Сегодня топь, окруженная кольцом факелов, как того требовали традиции, причудливо играющих светом в желтоватом тумане едких испарений, кишела темно-зелеными телами белибердянцев, булькающих в жиже и хлюпающих по грязи щупальцами. Стряслось нечто – понимал каждый.
