– Насколько я мог заметить, Дженна, заборы в хорошем состоянии, поля ухоженные, приличных размеров дом в идеальном состоянии, недешёвые машины, и это лишь малость, которую я увидел. Твоя семья богата?
– Да. Наверное, да. Они имеют хороший доход с продажи зерновых, грибов, овощей, крупного рогатого скота, мелко рогатого и также получают доход с акций по добыче нефти и газа, которые дедушка приобрёл ещё юнцом. Он подарил каждому из своих внуков и внучек по акции, оставил немного себе и для будущего поколения тоже. Это его подарок каждому рождающемуся правнуку теперь. А что? – непонимающе перечисляю я.
– То есть, ты наследница многомиллионного состояния?
– Нет. Я отказалась от своей доли, когда мне исполнился двадцать один год. Я поделила её между всей семьёй, а свои акции давно уже не проверяла, потому что дала разрешение использовать доход с них на улучшение жизни здесь. Им деньги нужнее, чем мне, а я всегда могу их заработать снова. Поэтому я здесь гость.
– Подожди, ты отдала всё своё состояние им и ничего себе не оставила? Выходит, что ты, даже сделав эту глупость, богата, потому что наследство, уверен, будет распределено между всеми детьми?
– Нет, Кент. Богата не я, а мои родители и мой дедушка. А я лишь банковский сотрудник, который приезжает к родственникам в гости, как уже и сказала. Всё это не принадлежит мне, и вряд ли я когда-нибудь буду работать на том же уровне, что они. Поэтому я не считаю, что сделала глупость. Они все потратили полжизни, чтобы ферма процветала, и они ни в чём не нуждались. Они заслужили. Пошли. – Мне неприятно говорить о том, что моя семья, действительно, имеет внушительные счета в банке. Это не мои деньги, и никогда не будут моими, а считать чужие деньги неправильно.
Выскакиваю из машины и улыбаюсь семье, ожидая, когда из неё выйдет Кент. Двери дома уже давно распахнуты, и дети вылетают оттуда, вместе с остальной частью семьи. Многих я не видела уже больше полугода, а некоторых ни разу. За это время мой младший брат и его жена обзавелись ещё одним мальчиком, моя средняя кузина – девочкой, мой старший брат – третьим сыном, а младшая сестра находится на сносях. Целуя каждого знакомого малыша и приветствуя новых, обнимаю оставшуюся часть семьи и оборачиваюсь, чтобы проверить, как там Кент. Из-за шума, визга детей и их родителей у меня немного начинает болеть голова, но это только в первые два часа, потом привыкну.
А что до Кента, то он бледный, напуганный и абсолютно шокированный, смотрит на толпу детей, облепивших его, и даже не двигается. Он же хотел детей, так? Так. Вот пусть наслаждается ими вместо того, чтобы подсчитывать доход моей семьи. На самом деле где-то глубоко внутри меня снова появляется червячок под названием «выгода». В самом начале наших отношений Хэйли постоянно показывал свой характер, уязвляя меня в различных вещах, как и делал сотню замечаний. Когда же узнал, что на самом деле имеет моя семья, приехав сюда впервые, он изменился. Сначала я думала, что он просто влюбился в меня, и все его сюрпризы, признания в любви и подарки были только для меня. А сейчас, вот именно после вопросов Кента, так похожих на вопросы Хэйли, я понимаю, что мой бывший был законченным козлом, и никаких чувств у него ко мне не было. Наверное, поэтому я сразу сказала Кенту, что не имею никаких долей, хотя солгала. Да, я солгала. Не всё я отдала. Акции у меня остались, но я не пользуюсь деньгами. А вот Хэйли бросил меня через три года, когда я призналась, что на счетах у меня ничего нет, и о своём подарке семье, чтобы купить новую машину для меня, точнее, для него, потому что я принципиально не вожу. И даже тогда я не замечала того, как изменилось его отношение ко мне, а командировки могли длиться месяцами. Ему нужны были мои деньги, а не я, то есть деньги моих родителей. И это так гадко осознавать именно сегодня, а не четыре года назад, когда всё было настолько ясно. Дура. И, конечно, для Кента я тоже перестала быть наглой приживалкой и охотницей за его деньгами. Он узнал, что у меня может быть всё это, как и у него тоже. Как неприятно.
