Но нет, со мной вроде бы всё в порядке.
В дом что-то вошло, вселилось что-то невидимое — я это чувствовал. Какое-то движение, едва уловимые звуки… Я дотянулся и щёлкнул выключателем.
Лампочка раскачивалась. Так вот это что — землетрясение! Впервые в жизни я попал в такой переплёт. Уж что-что, а земля под ногами там, где я раньше жил, всегда была надёжна и покойна.
Ну вот, кажется, качать перестало. Лишь лампочка на длинном шнуре не могла успокоиться.
Я слышал, первое, что бывает при землетрясении, — это дребезжит посуда. Но у меня-то ведь её не было! Эмалированная кружка стоит себе на подоконнике, как стояла. Нет, электролампочка, пожалуй, более «чуткий прибор».
И тут опять толкнуло. Лампочка дёрнулась, её мерные размахи нарушились, и она стала качаться по-новому.
Я кое-как натянул брюки и выскочил в коридор.
— Землетрясение! — заорал я соседям.
За дверью завозились, из щели ударил свет. О господи, как же они там копаются, сто раз дом успеет развалиться!
А оно всё покачивает, и это очень неприятно, потому что ничего не можешь сделать и не знаешь, что будет дальше. И такое ощущение, будто покруживается голова.
— Ну, чего шумишь? — вышел, наконец, заспанный сосед.
— Землетрясение! Не видите, что ли?! Вон, лампочка раскачивается! На улицу надо!
— Разве это землетрясение? — зевнул сосед, — Это так… землешевеление. А лампочка — чего ей не качаться? Когда наверху пляшут, она тоже качается. — Сосед оглядел меня и предложил: — А ты беги, если хочется. В первый раз ведь, да? Все поначалу бегают. Раза два помёрзнешь на дворе и перестанешь.
Но мне, глядя на соседа, бежать на улицу уже расхотелось. Да и толчки вроде бы прекратились.
А сосед уже разгулялся.
— Слушай-ка, пойдём ко мне. Чайку выпьем по случаю твоего первого землетрясения. Потолкуем.
Мы сидели в тёплых мягких креслах и пили крепкий горячий чай. Было тихо и уютно. Из спальни доносилось мирное похрапывание хозяйки.
— Этим лампочкам не верь, они, чуть что, сразу качаются. Мы уж знаем: когда балла два-три — бокалы позванивают. Если четыре — вон тот Буратино с пианино летит. А побольше — фужеры кувыркаются. Тут, бывает, электричество вырубают: пожара чтоб не было, если кабель повредит. Ну, тогда уж надо на улицу — чего в потёмках-то сидеть? Только выходить надо с оглядкой: баллов в пять печные трубы могут посыпаться, кирпичи с крыши едут.
Но это редко случается. За двадцать лет, что мы здесь живём, только раз, кажется, было. В общем, трясёт частенько, но не сильно. Так-то лучше, говорят, когда земля почаще, но понемножку утряхивается.
