Марион вздрогнула и от ветра, и от порыва снежного вечернего воздуха.
Руки снова обвились вокруг неё.
Она не заметила тех нескольких секунд, на которые они покинули её, но теперь ощущала их тепло, комфорт и безумное отвлечение. Тюр обнял её сильнее, притягивая к себе.
— Ремень безопасности, — сказал он.
Его низкий голос оставался спокойным, как у монаха.
— …Было бы легче, если бы ты его отстегнула, — добавил он. — Я не вижу, где он закреплён.
Марион озадаченно посмотрела на свои колени и плечо. Она нашла фиксатор и щёлкнула им, и к счастью, он сработал, убираясь от неё.
Она не до конца понимала угол, под которым она и машина находились в пространстве. Она забыла о давлении на грудь и рёбра, когда машина перестала крутиться на обледенелой дороге. Однако, когда ремень отстегнулся, реальность вернулась.
Как и гравитация.
Марион повалилась прямо в направлении дверцы со стороны водителя, которая была впечатана в дорогу.
Она могла упасть на груду стекол, где раньше находилось окно водителя, но её укрытый тенями защитник был рядом.
Он поймал её в воздухе.
Как только она освободилась от расстёгнутого ремня и начала падать, его руки обхватили её.
После этого он обнял её и вытащил с сиденья.
— Мне придётся понести тебя, — тихо пробормотал он. — Ты не возражаешь? Мне удалось погасить уличные фонари, так что это должно прикрыть нас.
Марион покачала головой, но почти не слышала его слов.
Он выбрался с ней из окна машины, и внезапно она полностью осознала всё, что её окружало, и глаза шире распахнулись от шока.
Когда Тюр встал с пассажирской стороны оранжевого электромобиля в морозном ночном воздухе, в окружении снега где-то в Вашингтоне, округ Колумбия, она огляделась по сторонам, замечая сцену, которая тут развернулась, и не сомневалась, что всё это ей снится.
Или же, возможно, она действительно умерла.
Насчёт уличных фонарей он оказался прав. Они все не горели. Каждый фонарь на четырехполосной дороге возле торгового центра загадочным образом погас.
Это не означало, что их никто не видел.
Когда державший её мужчина показался над машиной, раздались крики и изумлённые вопли.
Марион тоже уставилась на него.
Он стоял там, пока его чёрные волосы взъерошивал ветер, а угольно-чёрные глаза светились тем странным, потусторонним светом. Он посмотрел на машины, скопившиеся на перекрёстке с момента их столкновения, затем перевёл взгляд на людей, которые указывали пальцами и таращились из окон ресторанов и зданий на стороне улицы, ближайшей к торговому центру.
