), каждая из которых по 4317 лет:
Trí saegail an iubair glais glain
don bith у tosach domain;
is aga aenur – dar lem —
‘ga fuil saegail co forcenn.
Три жизни тиса ярко-зеленого
Вселенной от начала мира:
с ним одним, мне кажется,
жизнь подходит к концу
[415].
С тисом, вечнозеленым деревом большой продолжительности жизни (до трех тысяч лет), связаны многие мифы и ритуалы индоевропейских народов. Индоевропейское название тиса предполагается в форме *ei-/*oi-, осложненной суффиксами *-uo-, *-k>[ h ]o– или *-o– (др.-ирл. eó). К этой же группе слов от корня *ei– относится хеттская форма >GIŠeia– в значении «священного вечнозеленого дерева». Вечнозеленое дерево >GIŠeia-, очевидно, символизирует мировое древо, растение неиссякаемой жизненной силы[416]. Рассмотрим отрывок, посвященный тису Финтана:
Is maith sin, a Fhintain, arsiad. Is ferrde dún cech follugad doberum fort, ocus is maith lind a fhis úait caidi tairisiu do chuimne fén. Ní ansa ém, olse. Lod– sa láa tría fid a nÍar-Mumain tíar. Dobiur lim cóer ndeirg do ibur co nusroclandus i llubgort mo lis 7 ásais and co mbad comard fria fer. Nosberim-sa asin lubgurt iarum ocus nosclandaigim forsin faithchi mo lis ceanai, ocus fásais for lár na faithchi sin co namtallad-sa cét láech fo dibli, 7 co namdítned ar gáith 7 ar fhlechad 7 fúacht 7 tes. Roairis 7 roairis mo ibar co «matormolt dúind, co rolá a duillebar de ar chríne. Antan iarum tallus mo chéill dia thordu dam chena, dochuas limsa chuici co roleoad dia bun, 7 co ndernait limsa de secht ndabcha 7 secht n-éna 7 secht ndrolmacha 7 secht muidi 7 secht cilairn 7 secht milain 7 secht metair cona cerclaib uile diblínaib. Roairisius-[s]a didu béos 7 mo ibair-lestair ocom co torchradar a circla díb ar cr íne 7 aesmaire, 7 co roaitherechtha uili limsa co ná ticed acht ían asin dabaig 7 drolmach asan ían 7 muidi asin drolmaig 7 cilarn asin muide 7 milan asin chilarn 7 metar asin milan. Ocus dofung-sa do Día uilichumachnach nacon fhetar-sa ca hairm i fail an inadach sin iarna scíth lim ar críne.
– Хорошо это, о Финтан, – сказали они. – Пусть нас не коснется любая обида, которую мы могли бы причинить тебе, хотели бы мы узнать от тебя, насколько надежна твоя память.
– Нетрудно сказать, – молвил он. – Шел я однажды по лесу в Западном Мунстере. Была у меня красная ягода тиса, я посадил ее в огороде моей усадьбы[417], и выросло там дерево в рост человека. Тогда перенес я его из огорода и посадил на лугу перед моей усадьбой, росло оно посреди луга таким, что сто воинов усаживал я под его листвой. Защищало оно меня от ветра и дождя, от холода и зноя. Так жил я со своим тисом, процветая вместе, пока не опала его листва от старости. Тогда решил я, что нет мне от него больше пользы, пошел и срубил дерево и из ствола сделал семь чанов, семь [...], семь кадок, семь ступ, семь кувшинов, семь урн и семь чаш, да еще обручи для всех них. Так жил я и были со мной мои сосуды из тиса, пока их обручи не распались от ветхости. Тогда переделал я их всех, но вышел у меня только [...] из чана, кадка из [...], ступа из кадки, кувшин из ступы, урна из кувшина и чаша из урны. И клянусь всемогущим Богом, что не ведаю, где теперь все они, после того как сносились от ветхости.
