Поразительную параллель рассказу о посадке Финтаном пяти священных деревьев находим, как это ни странно, в одном манихейском тексте, написанном на китайском языке около 900 г. В нем Мани (Посланец Света), сначала «вооруженный топором мудрости» срубает отравленные пять деревьев Тьмы, а затем на землях «первозданной природы» сажает пять деревьев Света, несущие плоды бессмертия[407]. Не обладая знанием китайского языка, трудно судить о взаимосвязи текстов. Однако, несомненно, прослеживается общий мотив посадки пяти чудесных деревьев божественной силой. В ирландском предании («Do suidigud...»), написанном в христианском монастыре и в своеобразной кельтской христианской среде, к сожалению, отсутствует объяснение сущности деревьев, их природы. Ведь, как писал М. Элиаде, «не было дерева, которому поклонялись ради него самого, но почиталось всегда то, что раскрывалось через дерево, что дерево обозначало»[408]. В дальнейшем мы увидим некоторые новые, христианские значения, полученные пятью священными деревьями Ирландии в корпусе диннхенхас, но вопрос о том, какова была их смысловая нагрузка в дохристианский период, представляется с трудом разрешимым. Впоследствии, когда мы коснемся истории падения пяти деревьев, покажется, что в ирландской литературе представления о пяти деревьях Света и Тьмы смешались и равно приемлемы для пяти священных деревьев Ирландии, т. е. они – и почитаемое благо, и искореняемое языческое зло.
В своей известной книге «Языческое прошлое и христианское настоящее в ранней ирландской литературе» К. Мак-Кон высказывает предположение, что три плода на ветви Трефуйлнгида символизируют Святую Троицу. Однако, очевидно, что образ ветви дерева из потустороннего мира воспринимался не с тремя плодами, а с тремя видами плодов (cnóe 7 ubla 7 dercain – мн. ч., т. е. «орехи, яблоки и желуди»). Орехи в ирландской традиции символизировали поэтическую мудрость, яблоки – бессмертие, молодость и мир сидов, желуди – богатство, изобилие, но также друидическое знание, недаром мудрец-свинопас в дубовых лесах был излюбленным персонажем раннеирландской литературы.
Старость деревьев, их увядание при жизни древнего Финтана принадлежат к сходному мотиву увядающего мирового древа. Мирча Элиаде писал о скандинавском мировом ясене Иггдрасилле, что это дерево, т. е. весь космос, уже своим обликом говорило о грядущем упадке и конечном разрушении. Мировое древо конечно по Элиаде, но имеет потенциал к возрождению в начале нового космического цикла
