– Мы не хотели, чтобы кто-то погиб. – Валя снова смотрела вниз. – Это была просто смесь успокаивающих и веселящих газов. Мы просто хотели пошутить, а потом выложить видео. Я не знаю, почему всё так случилось.
Журналист остолбенел и несколько секунд молчал, выпучив глаза. Потом взял себя в руки, поправил очки и задал следующий вопрос:
– Хорошо. Что ещё всех волнует – это то, как твои же товарищи оставили тебя в зале и сбежали. То есть они фактически бросили тебя вместе с остальными.
– Это не так, – покачала головой Валя, упрямо глядя вниз.
– То есть?
– Они знали, что у меня был противогаз и я могла его надеть.
– А если бы кто-то отобрал у тебя противогаз?
– Вряд ли.
– Есть мнение, – осторожно начал журналист, – что некто специально смешал сильнодействующие эфиры так, чтобы они превратились в аллергены и токсины.
– Я ничего об этом не знаю. Это должны были быть безвредные газы, безопасные. Мы их на себе проверяли.
– А зачем тогда противогазы?
– Чтобы уйти и не попасть под действие газов.
– То есть, ты не считаешь себя виноватой в гибели твоих однокашников?
– Нет, – помотала головой Валя. Она снова говорила уверенно, как о чём-то вполне естественном. – Это вышло случайно.
– Хорошо. А как вообще появилась ваша организация? И как давно вы вместе?
– Я не знаю, когда именно она появилась, – пожала плечами Валя, глядя вниз и в сторону. – Вроде бы её создала Лера Вавилонова, ещё давно.
– Вы дружили? – быстро вставил журналист.
– Да не особо. Она очень любила выставлять своё мнение напоказ. Часто писала статьи по живописи, хотя почти в ней не разбиралась. Я вот никогда не стану писать о балете или театре, потому что мало в этом понимаю. А она всегда выкатывала свои разборы, да ещё выставляла всё так, как будто её мнение – самое важное и правильное.
– Это она хотела зачистить «Скандерию»?
– Вроде бы да, – неуверенно протянула Валя. – Она вообще часто назначала тех, кто талантливый, а кто нет.
– А что с ней всё-таки случилось?
– Я не очень знаю. В том году она сказала, что не хочет учиться рядом с теми, кого не уважает, кто не достоин быть в «Скандерии». Что стандарты школы давно изжили себя, потому что их подгоняют под детей богатых родителей. И тогда Лера перестала ходить на занятия, и её исключили. И ещё за непристойное поведение.
– И тогда она…? – Журналист выразительно поднял брови.
– Она говорила, её несправедливо исключили. Что это был протест и самовыражение, а её травят за это. Ей пришлось бы ехать домой и учиться в обычной школе, да ещё год повторить. Но я не думаю, что она хотела покончить с собой.
