– Зачем? – Журналист удивлённо хлопал глазами.
– На всякий случай. Вот, пригодилось.
– Ты говоришь – Агнессу Русакову все ненавидят. Все – это все твои товарищи или вообще все?
– Вообще все, насколько я знаю. Почти все студенты.
– Завидуют?
– Наверное, – снова пожала плечами Валя.
– А ты?
– Я… не знаю. – Валя улыбнулась, глядя на свои руки.
– Хорошо. А есть кто-то, кого ты, именно ты ненавидишь?
Валя молчала, улыбка сползла с её лица, и проявилась жёсткость.
– Еву Долгих. Астру МакГрайв. Тоню с её фанатами.
– Это вы подтолкнули её к суициду? – быстро спросил интервьюер.
– Ну да. Так, хотелось попробовать. – Валя криво улыбнулась. – Самое трудное было потом мессенджер в её телефоне удалить, чтобы следов не осталось. А ещё я терпеть не могу Соню Рябинину.
– А её-то за что? – удивлённо спросил журналист, впервые с начала разговора проявив настоящие эмоции. – Это же твоя сподвижница.
– А ей ничего не будет. – Валя снова криво улыбнулась. – Она поплачет, поноет. Она всегда ноет, у неё постоянно глаза на мокром месте. В общем, разжалобит всех, как она обычно делает. Такая бедняжка. Её пожалеют и отпустят. А мы будем отдуваться.
– Хорошо, а остальные? Те, кого ты ещё ненавидишь?
– Ева – полная бездарность, – резко сказала Валя. – Это все знают. Не все говорят, но все знают. Я точно знаю, потому что читаю научные журналы о живописи, даже сама пишу статьи. Я знаю, какие критерии есть в искусстве и как отличить талант от гения или от бездарности. Ева – просто надутая пустышка, вот и всё.
– А другие? – у журналиста начала медленно отвисать челюсть.
– Астра – просто королева снобов. Ей, как и её чванливой мамаше, видите ли, дорого платить за еду для стипендиатов. Они ненастоящие, лживые, и у них всё прекрасно. Они этого не заслуживают, потому что ровным счётом ничего не сделали для того, чтобы чего-то достичь. Им всё просто так досталось, как, кстати, и Русаковой. Они не заслуживают быть в «Скандерии».
– Хорошо, – выдохнул журналист, потирая бровь. – Но как вы решились на атаку? Вы ведь понимали, что могут погибнуть люди? И они погибли, и жертв было бы намного больше, если бы не отец ненавидимой тобой Евы Долгих.
– А что он такого сделал, я не поняла? – Валя чуть сдвинула брови.
– О, это занятная история. Для наших зрителей. – Журналист снова повернулся к камере. – Андрон Долгих, прокурор, отец студентки Евы Долгих, о которой только что шла речь. Так вот, его сначала ругали за то, что он затягивал расследование и не задержал известных ему участников организации, но потом оказалось, что именно он направил к Гимназии экстренные службы, причём ещё до поступления каких-либо сигналов. Именно раннее прибытие спасателей и помогло избежать большего количества жертв. – Журналист снова развернулся к Вале. – Так как вы решились на атаку, зная, что ваши однокурсники и те, кто ни в чём не виноват, кого вы даже не ненавидите, могут погибнуть?
