Иголка и Кроша были одеты тепло, родители вообще не хотели выпускать их из города, но Иголка так рвалась погулять, что мама её в итоге сдалась, но наказала ни в коем случае не ходить на утёс. Нельзя было сказать, что Иголка была столь непослушна и наперекор указанию родителей пошла именно туда, нет. Только ноги её, каким она дала волю, сами вынесли её к запретному месту, она же не противилась, мыслями витая где-то далеко отсюда. Даже склочный ветер не прерывал её размышлений, хотя она, как и Кроша, изрядно озябла, но не обращала на это внимания.
Взгляд Иголки и Кроши были направлены в то сторону, где преодолевая опасности шёл отряд домовых и сбежавший от неё Туч.
– Иголка, – тонко позвал Кроша, но Иголка не услышала его, так силён был ветер. По щекам у неё стекали слёзы. Кроша повернулся к своему другу (именно другом теперь стали для него и Иголка и Тучка), заметил их.
– Иголка, ну не плачь, пожалуйста, всё… всё хорошо будет, мне так мама говорит, а я ей верю – она всегда только правду говорит, – проявив похвальное мужество, попытался успокоить расстроенного друга Кроша. Он придвинулся к вздрагивающей Иголке и робко, по-детски обнял её.
– П-прости, не могу, – отозвалась она, – они там, Тучка там! Ушёл, оставил письмо, а мы здесь. Я бы тоже может быть хотела пойти, почему он ушёл? А теперь мы просто сидим и ничего сделать не можем. Как лягушата на болоте, разве что… разве что не квакаем!
– Но, но там очень опасно! Там взрослым надо быть на стороже, не то что нам!
– Опасно! Но Тучка он… он такой непутёвый! За ним глаз да глаз нужен, я бы могла… ой!
Из-за особо громкого взрыва грома, домовята вздрогнули и теснее прижались друг к другу. Они сидели спиной к океану и не могли знать, что вслед за разрядом на самом краю утёса появился человек. Проявив чудеса акробатики, он сумел сохранить равновесие и не свалиться вниз.
Человек этот за воем ветра, усилившимся с его появлением, не мог расслышать, о чём говорят странные существа, сидевшие на камне впереди него. Он даже не сразу их рассмотрел, за стеной дождя вдруг хлынувшего с такой силой, что казалось, будто он куда-то опаздывает и торопится успеть.
По правде сказать, он вообще далеко не сразу понял, что оказался где-то непонятно где. Он думал, что всё это сон. Скверный, дождливый и холодный, но сон. Ведь пять минут назад он, придя с рабочей смены, лёг в постель, укутался одеялом и уснул так быстро, что голова его ещё не коснулась подушки, как крепкий сон, какой очень часто бывает у детей, но крайне редко у взрослых, овладел им.
