«Посадить, надо посадить!» – скакала одна и та же мысль в его голове. Лес, подгоняемый воем ведьмы, отголоском прорывающийся в Зелёный край, сжимался внутрь себя, убегал от Тучки, не давая тому новой жизнью прогнать чёрные споры прогорклой души старухи.
Сжав зубы, Тучка закрыл глаза и рванул вперёд. Точно снаряд, выпущенный из пушки, он ворвался в границу околдованного леса, с треском проломил вплетшиеся ветви, царапавшие его глубокими ранками, и бросился на чёрную землю, пока ещё она была под ним.
– А-а-о-о-у-у-у!
Тучка не слышал неистовый рёв ослабевающего духа, чувствующего, как рушится его чёрное колдовство.
– У-о-о-о-о-у!
Ещё пара секунд и крепко сжимаемый в кулаке жёлудь храбрый домовёнок поместил в ямку и быстро закопал.
– Почему ничего не происходит! – сквозь леденящий вой закричал Тучка.
– Пожалуйста!
Слёзы выступили на его глазах и закапали на землю. Ему показалось, что прошёл час, может два, не меньше, прежде чем всё стихло.
Тучка открыл глаза. Мертвенная чернота исчезла. Вокруг была обширная поляна, далеко по периметру ограждённая живыми деревьями, а на том месте, где был посажен жёлудь – пробивались первые побеги дуба.
Животворящие слёзы всё ещё стояли в глазах у маленького Туча, поэтому он не смог сразу увидеть своего папу, бегущего к нему, а за ним и всех остальных: Бурчуна, Толсторука, Бородача и Капитана Грома. Он не видел, как они улыбались и махали руками, не видел, что одежда их ещё больше изорвалась, да и свежих порезов добавилось. Но он слышал, как позвал его папа:
– Сынок!
Тучка завертел головой.
– Мы тут, ха-ха! – смеялся Бородач, тряся бородой.
– Получилось! – грохотал Капитан, подпрыгивая в рубке, будто он сбросил десятки лет и не был Капитаном Громом, а только начинающим матросом, пустившимся в своё первое путешествие.
– Тучка! – кричал Ясень. Он подбежал к спасителю – своему сыну – и крепко-накрепко обнял его.
– Пап! – кинулся расцарапанный Тучка на шею к своему папе.
Второе появление человека
Пока отряд домовых продирался сквозь околдованный лес, прокладывая путь к подножью высоких гор, Иголка вместе с Крошем сидели на утёсе. Они смотрели на океан, потемневший от разыгрывающегося ненастья. Авангард непогоды, наливающимися тучами располагался уже глубоко внутри Зелёного края, а над потяжелевшими водами же свинцом навис грозовой фронт.
Низкий, чёрный занавес отражался в океане, насыщая его безысходной мрачностью; белые барашки усиливающихся волн были словно гонцами скорой бури, в торопливости разбивающимися о скалы утёса. Шум ветра, рвавший одежду на домовятах, иногда становился тише, а трескучий грохот сухого разряда вспышкой выхватывал встревоженные лица двух маленьких домовых.
