Мои глаза невольно расширяются, а сердце начинает биться быстрее.
– Лоренс, что значат эти границы? ― я указываю на карту условно повторяя контур фиолетовой линии.
– Это наши последние коррективы в голограмму, ― хвастает ученый. ― Мы разобрали систему защиты города и определили связующие точки активных квадратов. Благодаря чему построили карту. Имея портативный галограф можно передвигаться по городу минуя ловушки. Но теперь благодаря Ирис всё стало ещё проще, ― радостно хмыкая добавляет Лоренс.
– Как интересно. Твоя разработка?
– Разработка да, а вот идея Рейнса. Это он выудил информацию, что центр управления охранной системой не сосредоточен в одной точке.
Я пристально сморю на Рейнса. Не могу поверить своим ушам! Он удерживает глаза на мне принимая на себя моё безмолвное негодование.
– Правда? Кто бы мог подумать, мне казалось, что мозг в вашей группе ты. Хотя… Слово «выудил», здесь вполне уместно.
Я говорю с Лоренсом, но смотрю по-прежнему на Рейнса. Теперь его «ты нужна мне» звучит совсем с другим подтекстом. Лоренс в меру воспитанности ничего не отвечает, умело возвращая разговор к первоначальной теме.
Рейнс закусывает щеки и прячет руки в карманы, устремляя взгляд в пол. Не время и не место устраивать сцены, приходится проглотить обиду. Слезы наворачиваются на глаза. Он воспользовался моим умом без разрешения и даже не поставил в известность.
На какое-то мгновение все вокруг померкло, а во рту проявился отчетливый металлический привкус. Мама предупреждала меня о мужчинах, и вот яркий пример того, как она была права. Мне хочется крепко зажмурить глаза и оказаться далеко-далеко отсюда, дома, с мамой… Возможно, если хорошенько ущипнуть себя я проснусь в своей постели и окажется, что это один из ночных кошмаров. Глупо верить в подобное, но я пробую. Ничего не выходит… Больно. И только.
Внимательно вслушиваюсь в хитрые стратегии. Вникаю в смелые планы наступления. Киваю, когда кто-то из них с умным видом рассуждает на тему ресурсов, особенно тех, что касаются живой силы. Я не участвую в дискуссии, просто киваю и молчу.
Дело в том, что это не моя война и не то, за что я собираюсь бороться. Я эгоистка? Жестокая? Бессердечная? Возможно… Но мне правда безразличны судьбы этих людей.
Мне безразличны голодные бедняки Криоса, безразлично какие права женщин нарушает действующая власть, и безразлично приведет ли к чему-то это сопротивление или нет. Я хочу к маме. Я хочу домой. Единственное, что меня беспокоит – что будет с амазонками. Это единственное, о чем я сейчас думаю.
