Здесь наши с Рейнсом цели расходятся. Я в последнюю очередь думаю о его людях, а он о моих. Мне предстоит принять решение и идти своей дорогой в одиночку. Я справлюсь, знаю точно… Потому что я амазонка. А он? Когда он представал передо мной в лице строгого тренера, ответ на этот вопрос был очевиден, но теперь… Когда я вижу в нем брошенного мальчишку…
С его появлением в моей жизни все стало слишком сложно.
К концу собрания информации для размышления прибавляется. Ксалиос, по-видимому, оклемавшись от удара, нанесенного Ирис, идет тем же путем и призывает в прямом эфире срочного выпуска новостей граждан Криоса к благоразумию. Он утверждает, что чипы абсолютно неопасны, что информация Ирис лишь очередная уловка, благодаря которой легко разжечь конфликт. Его речь вполне предсказуема, и я возможно даже не обратила бы на нее внимания, если бы только не завершающая ее часть, где Марк Ксалиос на весь Криос объявляет о заключенном с амазонками союзе, чем полностью опровергает заявление Ирис относительно угнетения женщин, как таковых.
«Это исторический момент для нас с вами, ― заявил с экрана немолодой, властный правитель, ― человечество наконец готово не повторять ошибок прошлого. Мы против войны. Мы против разделения. Сегодня, я и молодая воительница, представительница амазонок, создали крепкий союз, и готовимся озвучить новый порядок, что обеспечит нам мирное существование в единстве, ради процветания Криоса. Мир впервые объединится».
Какое-то время я просто пялюсь в экран, словно под гипнозом. Смотрю на морщины Ксалиоса, на седые прорези на висках. Почему в его огромных глазах не видно ни одного капилляра? Возможно он использует какие-то капли, чтобы глазницы оставались такими пугающе белыми. Когда его лицо мелькает на экране крупным планом, я замечаю, что у него вздернута верхняя губа.
– Я не поняла… ― наконец разрывает тишину Клиери. ― О ком он говорит? О какой представительнице амазонок речь?
Её вопрос вырван из моих воспаленных мыслей, словно он сформулирован у меня в голове, но вылился словами через её рот.
– Царица мертва, ― подключается к разговору Дарий. ― Ты официально не выжила после Агоналии. Осталась только одна названая Астер наследница, ― он поворачивается ко мне, ― и она перед нами.
Сердце стучит как сумасшедшее, вырывается из груди, будто я не сижу вдавленная в кресло, а бегу кросс. Я – царица амазонок.
Узкий коридор абсолютно не освещается. Здесь пахнет сыростью. Эхом от голых стен отбивается даже малейший шорох, я стараюсь дышать тише. Что если меня услышат? Что если меня найдут? Откуда ни возьмись передо мной появляется Астер. Она ничуть не изменилась сколько её помню. Ни единой морщинки, всегда сдержанная и холодная. Кажется, если протянуть руку, можно дотронуться до её густых, длинных волос, но мне запрещено. Как бы ни хотелось, даже в детстве, мне было запрещено показывать привязанность к царице.
