Осознав это, Славка хрипло завопил от животного ужаса. На негнущихся ногах он кинулся в коридор. Непослушными руками он взялся за вентиль гермодвери и навалился на него. Славка вышел в коридор в самый последний момент. На краткий миг, экран ЭВМ «Позитрон-74м» отобразил его искореженное ужасом лицо.
Секундой позже весь этаж превратился в бетонное месиво. Ломая бетонные перегородки, вырывая гермодвери и кроша в пыль переходы, посреди Гигахрущевки возник огромный Боинг. Едва остановившись, он ярко вспыхнул. Взрыв его топливных баков превратил два гигаблока в огромную воронку.
Партийное руководство, так и не смогло объяснить, откуда в Гигахрущевке появился известный лишь по старым советским документам Боинг-787. А брошенные на возведение бетонного саркофага роты ликвидаторов оказались обеспечены работой на сотни смен вперед…
Под сводами потолка заводского цеха прогремел долгожданный звонок. Работяги токарного участка с облегчением побросали последние выточенные детали в контейнер на старой тележке, смели щетками стружку со станков и потянулись в раздевалку. Рома Беспалов, стерев пот с лица замусоленной тряпкой, поспешил за остальными. Смена закончилась. Осталось получить талон на концентрат и мчаться за сыном.
В душевой к нему опять попытался набиться в компанию Серега.
– Ромыч!
– Чего тебе?
– Ну давай хоть это… по пясяшке тяпнем.
– Себе тяпни, а мне за Гришкой пора. Ивановна и так с ним за сегодня намучилась.
– Ну че ты со своим Гришкой заладил. Не сбежит твой спиногрыз! Посидит еще часик-другой. А мы за это время, – Серега попытался заговорщически подмигнуть, – в домино партейку, да этанольчику откушаем!
Протолкнувшись к своим шкафчикам, они принялись натягивать одежду.
– В могилу тебя твой этанол сведет, Серый.
– Да уж лучше он, чем самосбор-то, а?
– Твоя правда.
– Так что, идем?
– Да отцепись ты, сказал ведь уже!
– Ну ты и груздь. Ладно, до завтра. Пацану привет!
– Угу, – Рома переложил из спецовки в карман штанов безделушку, которую смастерил на обеде из бракованных шестеренок. – Передам.
Спустившись на свой этаж, Рома привычно постучал в гермодверь своей соседки. Спустя минуту заскрежетал вентиль, и тяжелая дверь распахнулась.
– Папа! – маленький ураган юркнул в образовавшуюся щель двери и бросился на шею.
– Гришка, все, уронишь ведь. Тяжелый стал! Кабаненок…
– Ром, я ему пуговицы пришила, а то совсем в распашонке носится уже.
– Спасибо, Зинаида Ивановна!
– Чаю?
