– Кха-кха…хор…хорошо.
Лес огласил вопль Петуха, созывающего всех зверей на общее собрание. Петух был полноправным жителем Леса, все его родственники всегда жили только в Лесу. Так говорил Лев. Зверей, которые в этом сомневались, давно уже никто не видел. На огромной поляне собрался весь лесной народ. Хорьки, белки, мыши, зяблики, перепела… Все гудели, обсуждая сегодняшнее событие. Шакал окинул поляну своим строгим взором.
"М-да, – подумал он, – что-то мы перестарались. Из зверей никого выше хорька не осталось. Ну и ладно, зато все одинаковые".
На небольшой холм вывели Медведя. Шакал начал свою речь.
– Граждане Леса! Медведь, наш соотечественник, оказался не тем, кем мы его считали. Он лишь притворялся Медведем все это время. На самом деле под бурой шкурой скрывается Заяц!
Толпа охнула.
– В его берлоге были обнаружены сокрытые залежи меда. А так же целый склад запрещенной моркови и капусты! Предатель, однако, во всем сознался и признал свою вину перед народом Леса.
Волки, поддерживающие Медведя, пнули его по знаку Шакала. Медведь встрепенулся и хрипло сказал:
– Уважаемые граждане Леса. Я – Заяц. Моя мать и мой отец были зайцами. Также я получал мед от селян и всячески с ними сотрудничал. Я действовал против Льва и хотел его скорейшей смерти.
Толпа завопила. Повсюду послышались яростные проклятия и возгласы "Сжечь его!", "Завалить камнями и пусть подыхает!". Шакал, подождав, пока звери вдоволь насытятся обвинениями, призвал к порядку.
– Я понимаю ваш гнев. Но этот Заяц сознался во всем. Поэтому, наш суд смягчил ему наказание и приговорил к быстрой смерти через расстрел. Внимание сюда, мы совершим правосудие при помощи "ружья". Это новое изобретение Льва, которое разработано и произведено полностью в Лесу. Оно не имеет аналогов в мире…
На казни не было лишь Медведицы. Когда раздался звук выстрела, она прижала медвежат к себе еще сильнее, чтобы они не услышали грохота. В глазах ее стояли слезы, а в груди зрела всепоглощающая ярость.
Грузный папа-бык улегся на свежую ароматную солому в хлеву, окружив себя молодыми бычками. Он обвел подслеповатым взором колченогую молодежь, готовую внимать каждому его мудрому слову и начал.
– Когда я был молод, взор мой был ясен, а слух остр, мы еще не жили в этом хлеву. У нас не было Хозяина, и паслись мы на тех лугах, на которых трава была самой зеленой и сочной в округе. Никто не мог помешать нашему вольному стаду…
Молодые бычки затаили дыхание и слушали, растопырив смешные уши, чтобы не пропустить ни единого слова.
