В чужом доме - Михаил Васильевич Ларин

В среду Кирилл проснулся со страшной головной болью. Осторожно, чтобы не разбудить жену, встал с дивана. Не включая свет, долго ёрзал по полу ногой — искал тапки, которые перед сном снял где-то рядом. Наконец понял, что Верлена, как всегда, поставила их у двери. В аптечке разыскал начатую болеуспокаивающую конвалюту. Для верности достал две таблетки и, хлебнув немного воды, глотнул сразу обе.

У него никогда ещё так не болела голова. Сказать, что это отзвук вчерашней вечеринки, — значило ничего не сказать. Нет, дело не в том, что пил. Но почему так раскалывается голова?

Кирилл подошёл к окну. За стеклом был утренний сумрак, который съедал бледный туман. Хотел приготовить кофе, но раздумал. Несмотря на выпитые таблетки, боль не унималась. Что-то исподволь, но упрямо врывалось в сознание, напоминало о себе.

Внизу тихо, словно крадучись, прошуршала шинами легковушка, и снова всё замерло. Только в висках, как кузнец по наковальне, с завидной последовательностью бил молоток…

«Чем я провинился и перед кем? Почему каждую среду повторяется эта страшная экзекуция?» — подумал Кирилл.

Прошёл в кабинет, сел в кресло и взял первую попавшуюся книжку. Не успел даже раскрыть её, как на него упало то, что вот уже на протяжении месяца мучило, адской болью разливалось по телу.

«Но ведь я должен, обязан был забыть всё! Ведь это случилось так давно!..»

С тех пор, как наш новый шеф оказался на Спутнике, прошло почти двадцать пять лет. А впервые я встретился с его пронзительными колючими глазками, когда был совсем юным. Шеф тогда появился в аудитории неожиданно — едва начался урок. Не обращая никакого внимания на учителя, старик в сопровождении целой свиты не спеша осмотрел помещение. Затем, едва не застряв в проходе, подошёл к нашей парте и ткнул похожим на сосиску пальцем в меня и моего товарища и неприятно прохрипел:

— Они пойдут со мной.

Учитель кивнул лысой головой и мигом подскочил к нам:

— Собирайтесь! Побыстрей! Книжки и тетради возьмёте потом.

— Они им не понадобятся, — опять прохрипел старик и, окинув взглядом класс, показал ещё на одного ученика. — И этот.

Раньше мы знали только две дороги от интерната, где учились, к небольшому ручейку, который впадал в бассейн, и к столовой. Дальше мы не могли ступить ни шагу- за нами пристально следили преподаватель и его помощник робот. Теперь же, обойдя ручей и бассейн, опасливо озираясь, мы топали извилистым полутёмным коридором за стариком, который, казалось, не замечал нас.