«Есть только один способ – твой голос! Если споешь так, что Аиду понравится, он предложит тебе желание».
«Я даже не певица», – возразила ему.
«Я не вижу другого способа в твоем случае», – сухо произнес он…
Я приблизилась к мрачному владыке. Была не была. Начала петь о неугасающей любви, стараясь вложить в пение все свои чувства, боль утраты. Пока пела, не смела смотреть ни на Аида, ни на Персефону – его жену. Меня никто не прерывал, а мой голос был повсюду. Когда я наконец замолчала, зал заполнила полная тишина. Никто не проронил ни слова. Мой взгляд упал на Персефону – она незаметно утерла скатившиеся слезы, ее лицо стало еще печальней. Аид сидел безмолвно, во взгляде читалось легкое удивление. Он кашлянул и произнес:
– Давненько я не слышал такого чудного пения. Я за это могу исполнить любую твою просьбу. Чего ты хочешь?
Я облегченно вздохнула – Эрос попал в цель. Аиду понравилось.
– Я ищу своего возлюбленного. Мне нужен он.
– Кто ты?
– Ника.
Они с Персефоной переглянулись. Она взяла его за руку.
– Аид… – прошептала она.
– Ситуация повторяется спустя столько лет. Был у нас уже здесь живой, который хотел вернуть возлюбленную. Но он с треском провалил мое простое задание.
– Я не могу без него.
– Кто твой возлюбленный?
– Элиас Манис.
Аид задумался и взглянул на парня с мечом в руке и в черном плаще:
– Танат, ты знаешь, где он?
– Да. На асфоделевом лугу. Бродит среди теней.
– Значит, ты хочешь вернуть его в царство живых? – вкрадчивым голосом спросил меня бог.
– Да.
Он молчал. Мне хотелось объяснить ему, я нервничала, поэтому очень быстро, почти скороговоркой, произнесла:
– Пожалуйста. Я понимаю, что никому из нас не избежать смерти – это невозможно. И я не прошу этого, не прошу вечной жизни. Все, о чем прошу, – дать ему еще один шанс, чтобы мы вместе смогли прожить жизнь. Это время пролетит как секунда здесь, и вы даже не заметите его отсутствия. Он вернется к вам, и я вместе с ним.
Персефона тревожно взглянула на Аида:
– Пожалуйста, мой муж, не отказывай ей. Ты ведь знаешь, как мне здесь тяжело.
Аид нахмурился:
– Хорошо. Не желаешь вначале поесть и попить? Ты, должно быть, устала с дороги?
Все свои сэндвичи я отдала собаке. Во рту не было ни крошки. Мой живот заурчал.
– Спасибо. С удовольствием.
Мне преподнесли зерна граната и напиток. Не очень-то много. Этим уж точно не наемся. Я поднесла их к губам. Взглянув случайно на Персефону, увидела, как ее перекосило от ужаса. Стало понятно – есть и пить здесь нельзя. О чем я только думала?
