Жигалов и Балатон. Последний удар «пантеры» | страница 62

Начальник милиции подполковник Гончарук вечером того же дня, со свертком под мышкой, в котором были две бутылки армянского коньяка и палка колбасы, тщательно вытирал ноги о коврик, лежащий перед дверями квартиры старика Макарычева. Трудно сказать, что им двигало в эти минуты, конечно, ему было немного совестно, шутка сказать, такого заслуженного фронтовика чуть на принудительное лечение не отправил, но в основном это был страх за свои погоны. Военком Черняев сказал ему по секрету, что Макарычев этот был однополчанином самого товарища Ховченко, Героя Советского Союза, который находился на руководящей работе в краевом комитете партии, а до этого много лет возглавлял их район. Не дай бог до того дойдет, и тогда заканчивать службу Гончаруку придется ствольщиком в пожарной охране.

– Здравствуйте, гостей принимаете?

– Заходите, – немного смутился Макарычев, он тоже неловко себя чувствовал после сцены в кабинете начальника милиции.

Разговор не особо клеился, Гончарук рассказывал о своей службе в армии, о своих сослуживцах. Потом, видимо, выпитый коньяк начал делать свое дело, старик мало-помалу начал что-то говорить. Коньяк действовал и на подполковника тоже, и, не выдержав напряжения, он спросил в лоб:

– Алексей Егорович, а правда, что вы с товарищем Ховченко воевали вместе?

– Нет, неправда, – ответил тот, и когда Гончарук уже облегченно вздохнул, добавил: С Васей мы подружились на подготовке к параду, да и по Красной площади вместе шли.

От этих слов начальник милиции сделался грустным, но расстались они хорошо, душевно:

– Ты прости нас, отец, нехорошо получилось, – Гончарук говорил эти слова абсолютно искренне.

– Да и ты прости меня, подполковник, я ведь все понимаю. Раньше бывало на работе вымотаешься, только до кровати доберешься и спишь без задних ног, а как на пенсию вышел, я ведь трезвый уснуть не могу. Только глаза закрою, прет она на меня «пантера» эта, башню поворачивает и пушку наводит прям на меня, а я рычаг спусковой рукой шарю и найти не могу, а от прицела не оторваться. И так каждую ночь.

Уходя, Гончарук подумал, что неплохо бы похлопотать и отправить старика в госпиталь для ветеранов или в санаторий какой-нибудь. Потом эта мысль затерялась в ежедневной рутине.

В санаторий поехал сам, через десять дней. В поездке этой не было ничего неожиданного, она была плановая. У Министерства внутренних дел были свои дома отдыха и пансионаты, и всему начальствующему составу через определенный промежуток времени такая возможность предоставлялась бесплатно. Купаясь в теплом море и греясь под крымским солнцем, забываешь все свои дела. Фрукты, вино, красавицы-горничные, комната на двоих, что еще нужно для полноценного отдыха. Соседом по комнате оказался высокий седой полковник из Ташкента.