И опять поскакали кони, а он опять бежал навстречу, прыгнул в канаву, но лошадей не было, а вместо них послышался рев моторов. Он полежал немного и выглянул из укрытия. Там невдалеке стояла «пантера». Как только он выглянул, танк начал поворачивать башню и наводить пушку на него. Он упал на дно канавы, сжался: «Все, конец»! Потом раздался громкий смех, Леха открыл глаза, над канавой склонились взводный Бабыня, Шурка Балтабоев и Буратино – Саня Деревянко и еще десяток ребят с их батареи:
– Ты что напугался-то, Макар? Глянь, никого же нет, «пантеру» ты сжег уже!
– Ребята, ведь вы же погибли все? Вы же мертвые? Бабыня, я же тебя сам похоронил! А вас взрывом разорвало! Как это? А? Он замолчал, потом грустно спросил:
– Ребята, а я тоже мертвый? Да?
– Нет, – Шурка-Шухрат присел на край канавы, – ты живой. Живи за себя и за нас. Жена у меня в Ташкенте с четырьмя детьми, помоги, если выживешь – и исчез.
– А у меня мамка под Ростовом, ты ей не говори, что я погиб. Я у нее один, просто скажи, что воевали вместе. Жалко, по коммерческой части не довелось поработать, а так хотелось, – расхохотался Буратино и тоже исчез. Исчезли все, остался один Бабыня.
– Тут вот какое дело, Леха. Мертвые мы, немцы нашу позицию раскатали, и могилу мою тоже, и все, что от Буратины и Шурки осталось, и потому числимся мы без вести пропавшие. Так что ты, Макар, исправь это дело. Ты-то знаешь, как это было. А родных у меня нет, детдомовский я.
– Сделаю я, командир, умру, но сделаю!
Бабыня козырнул шутливо и тоже исчез. Потом появился немец, эсесовец, огромного роста, в камуфляжной куртке, поднял винтовку прицелился прямо в лоб, в последний момент передумал, опустил винтовку и тоже исчез.
Темнота, опять темнота. Вдруг Леха услышал немецкую речь, и обращались явно к нему, причем было ощущение, что говоривший склонился над ним:
– Wie heißen Sie?
«Неужели плен, – мелькнула мысль, – я у немцев в госпитале».
Потом ясность внес уже знакомый голос:
– Товарищ лейтенант СМЕРШа, я же вам говорил, мне удалось пообщаться с раненым – это сержант Макарычев.
– А у меня документ, товарищ майор, медицинской службы, вот читаю: «Гвардии сержант Макарычев Алексей Егорыч погиб смертью храбрых на высоте двенадцать тире ноль семь в сорока километрах южнее города Секешфехервара, где были найдены его останки и документы. Награжден Орденом Славы первой степени, посмертно». Родным отправлено извещение о его смерти. А вы тут фашиста какого-нибудь лечите. Военврач возразил:
