– Товарищи, поздравляю вас с годовщиной советской милиции!
– Ура! Ура! Ура!
– Равняйсь, смирррр-но, на-ле-во, шагом арррш!
Гончарук подавал команды, а сам наслаждался своим голосом, а потом медленно проходил вдоль строя, вглядываясь в лица, в глаза подчиненных. Потому что подполковник в душе считал себя психологом, даже устраивая разносы сотрудникам, не справляющимся, по его мнению, со своей задачей, он всегда всматривался в глаза. Этот злится, этот напуган, этот обижается – определял почти безошибочно и делал выводы, даже записи вел. Каждое утро к нему по очереди заводили мелких правонарушителей, задержанных накануне. Начальник милиции сам определял размер штрафа или исправительные работы, при этом он проводил с ними те же процедуры: беседует с человеком, строжится, даже на крик переходит, а сам в глаза ему смотрит, наблюдает, раскаивается тот или нет. Хулиганы и дебоширы, а иногда и милиционеры не могли понять, почему за одинаковые нарушения были такие разные наказания. Вот и в этот раз, посмотрев дела, составленные Жигаловым для отправки людей на принудительное лечение от алкоголизма, Гончарук решил побеседовать с каждым персонально. В назначенный час всех собрали в коридоре возле кабинета начальника:
– Дежурный, заводи по одному!
Несколько человек воспринимали все спокойно, видимо, сами понимали, что нуждаются в лечении, один оказался шумным, даже прокурором пугал, а потом начал плакать, умолять, говорил, что ни капли больше не выпьет.
– Типичный алкоголик, – произнес находящийся здесь же Жигалов, – психика нарушена, а затем громко крикнул: Дежурный, уводи, давай следующего.
Гончарук внимательно рассматривал входящего в кабинет пожилого мужчину. Он был одет в синий, с большими потертостями, длинный плащ и белую кепку, а также в широкие, по моде пятидесятых годов, брюки и ботинки на манер офицерских. Под мышкой у него была шахматная доска. Взгляд подполковника остановился на старой, но чистой одежде и отглаженных брюках старика.
– Гражданин Макарычев Алексей Егорович? – начал Гончарук. – Тысяча девятьсот восемнадцатого года рождения?
– Он самый, гражданин подполковник, – ответил старик.
– За последний месяц вы три раза задержаны в пьяном виде, о чем есть соответствующие протоколы…
«Что нужно от меня этому подполковнику? – думал Макарычев, – он очень похож на начальника особого отдела дивизии подполковника Фисенко, тогда, в августе сорок третьего».
И как наяву возникло:
