Когда через несколько мгновений Инптуд стащил с головы наушники, блестяще налаженный, идеальный, можно сказать, хрестоматийный контакт был безвозвратно утерян.
Конечно, положение еще можно было попытаться спасти. Ошеломить реципиента. Выбить новым шоком все воспоминания о только что происшедшем… э-э… недоразумении. Но для этого надо было очень и очень потрудиться, затратить прорву времени, а вот как раз его-то, времени, катастрофически не хватало. Да что там! Его просто не было. Преступники прошли через заставу Догги как нож через брикет подтаявшего масла. Не без потерь, но, черт побери, вполне могло быть и так, что потеря водителя в операции была просто-напросто запланирована. Исполнительница прорыва была экстра, а может быть, даже и ультракласса.
Инптуду явно не хватало информации. Приходилось признать, что у заказчиков операции он в качестве объекта разработки проходил если и не первым номером, то уж вторым-то точно. Именно он сейчас был главным препятствием на их пути к заветной цели… со всеми вытекающими отсюда неизбежными мероприятиями с их стороны. Но его собственной первоочередной задачей была сейчас отнюдь не собственная безопасность. Его первоочередная задача сидела перед ним в кресле и, уставясь в пол, обиженно сопела. Причем, громко.
– Что, зря я с тобою так? – сказал Инптуд устало. – Ну, извини. Я ведь никак не мог ожидать, что ты раскусишь тут все с такой легкостью. Я полагал, конечно, что ты много умнее и сложнее своего шефа, но кто мог ожидать, чтобы настолько? Поверь, мы работали с тобой по высшему разряду, ты должен не обижаться, чудак-человек, а гордиться, что даже этого оказалось недостаточно. Ну… кончай дуться. Уж если по существу, дорогой, ты должен знать, что хотя подобного рода работа совершенно необходима для дела, она совсем не доставляет мне удовольствия… Да?..
– Оно и видно, – пробурчал Чарли, не поднимая глаз.
– Совсем не доставляет, уверяю тебя. Я охотнее всего задавал бы прямые и честные вопросы. Однако ты себе просто не представляешь, как в нашем мире мало людей, с которыми можно говорить прямо и честно. Вот и приходится вертеться. Ладно. Давай напрямую. Дела у тебя обстоят совсем хреново. Именно у тебя. Существуют очень влиятельные и могущественные силы, которые за тобой охотятся. То есть, сейчас они, прежде всего, хотят устранить меня, но только для того, чтобы я им в их охоте на тебя не мешал. Как видишь, я делаю важное дело. От того, как я его сделаю, зависит жизнь многих людей и – обрати на это самое пристальное внимание – прежде всего, твоя. Да-да, твоя. Я очень хотел бы ошибиться, но ошибки в моей практике – увы! – случаются редко. Ну, вот. Теперь ты думаешь, что я тебя морочу. Как правило, люди не желают помогать полиции спасать себя. Чтобы не дать им свернуть себе шею, к чему только не приходится прибегать. И к гипнозу, и к обману, и… иной раз самому стыдно, да что поделаешь?
