Чарли полез пятерней в волосы на лбу, а вот кореш, напротив того, прекратил копаться ногтями в своем затылке, пробормотал, что без бутылки тут не разберешься, и крикнул кому-то в раскрытую внутреннюю дверь: Килла, крошка, где ты там, я же сказал, что одной бутылки нам с Чарли будет мало! Чарли поднял глаза и… замер с поднесенным к губам стаканом.
Секретарша.
Да-а-а-а!
Стервочка была сущий отпад и нервная потрясуха.
Сногсшибательной внешности шоколадная телка с формами противоестественной сексапильности. Водружая на стол еще одну бутылку, она едва не вывалила перед ним из разреза легкомысленной блузочки все свое невероятное богатство, не стесненное, надо сказать, никакими лифчиками.
Чарли задохнулся, он был раздавлен, расплющен и где-то даже, может быть, ошеломлен. Ему задавались какие-то вопросы, он отвечал на них, но и вопросы, и его собственные ответы просто скользили по поверхности сознания, ни на секунду в оном не задерживаясь и уж, во всяком случае, не оставляя ни малейшего следа в памяти.
И тут в великолепной, почти хрестоматийной ткани допроса произошел тот самый досадный прокол, из-за которого Инптуд несколькими часами позже готов был рвать на себе волосы от досады. Ибо именно в этот момент вся операция оказалась на грани провала.
На дисплее инфора остро, тревожно замелькала лампочка экстренного вызова, взвыла сирена и все более яркими, крупными и тревожными буквами принялась вспыхивать надпись Алярм.
Инптуд быстрым движением нацепил наушники, а глаза Чарли, зацепившиеся взглядом за его вдруг резко напрягшееся и посуровевшее лицо, стали заметно приобретать осмысленное выражение. Килла нервно оглянулась на Инптуда. Однако выражение лица шефа было настолько отсутствующим, а Чарли так выразительно повел носом, что медлить, как она решила, было просто нельзя. Пора было пускать в ход тяжелую артиллерию.
Привлекая к себе внимание щенка, Килла подчеркнуто танцующей походкой подошла к столику и принялась собирать с него посуду.
Действо разворачивалось по отработанной и многократно апробированной схеме. Вот ее рука пересекла столб света, падающий из окна – да-да, настоящего окна, чтоб ему, Чарли, провалиться! – и… рукав ее блузки как бы растворился в воздухе. Чарли невольно дернулся и широко разинул рот в тщетных попытках ухватить в окружающем пространстве глоточек воздуха. Секретарша круто развернулась, и сноп лучей ударил ей в грудь и заскользил вниз…
Если бы не это последнее обстоятельство, ей, вероятно, не только удалось бы отвлечь внимание щенка от любимого шефа, но и удержать его – щенка, разумеется, а не шефа – в этом состоянии своеобразного гипноза. Однако артиллерия оказалась чрезмерно крупного калибра. Чарли ошеломленно моргнул, вздрогнул и… пришел в себя. В лицо ему бросилась краска. Он набычился и, обиженно сопя, уставился в пол. Упрямо и просто-таки несгибаемо.
