Грязь в игрушечном мире | страница 27



Сеосена юркнула в разбитое окно аптеки. Жители Облачной страны открыли огонь. Утенок заехал на пешеходный бордюр и оттуда командовал, указывал, где в костюмах чудовищ имелись уязвимые места для пальбы. Сам он стрелял метко, кристаллическими патронами, отлитыми по-видимому, из того хрустящего холма, на котором накануне Сеосена признавалась ему в любви.

Пуля прошла насквозь череп подвернувшегося чудовища, потом следующего. Твари бросались на облачных жителей, но не успевали добежать и падали безликой биомассой у их ног. Шепотунья беспрестанно поджигала бутылки и с размаху бросала в чудовищ. Чудовища загорались, кричали и корчились. Ческа-расчека пошла в атаку, с разбегу вонзилась разом в трех чудовищ, погрузившись зубьями почти по самое основание, и не выходила из них, пока они не перестали барахтаться.

Сеосена плакала, держась за пряничный подоконник. Слабость в руках и ногах не позволяла ей выйти, почувствовать надежду.

Наконец, утенок поравнялся с окном, где сидела Сеосена, и стал стрелять через дорогу, откуда наступали уже нагие в своем негляже чудовища. Сеосена было думала позвать его по-дружески шепотом, и, переборов сотни аргументов против, она присела в укрытие и зашептала, оставаясь в тени подоконника:

– Утенок, утенок! Нам надо поговорить!

Целое мгновение пальба продолжалась. Наконец, она услышала, что ближайший пистолет замолчал. Вдруг над ней показалась голова утенка, он выставил крыло с пистолетом, и выстрелил ей между глаз. Его образ померк, звуки утихли.

***

Так для Облачной страны закончился мутный, непонятный, темный период их истории. Прекрасные красивые жители продолжали мирную жизнь: ходили в театр смотреть кукольные представления, украшали город фонариками и гирляндами по праздникам, ходили друг к другу на чай и вели собственные хозяйства. Каждый играл свою роль в устройстве города.

Просто в подвале городской ратуши они сложили все чудовищные трупы (туда же они сливали грязную воду, когда отмывали их, туда скидывали грязную одежду чудовищ, поэтому там и решили их оставить – заперли на тридцать замков). Вскоре ратушу вовсе сожгли, и построили новую, из кренделей. И зажили, как подобает в сказочной истории.

Утенок был доволен, и когда встречался с друзьями на площади, чтобы прогуляться по яблочной ярмарке, говорил Ческе-Расческе:

– Я же сказал, что знаю, как устроить красивый добрый мир. Вот все и получилось.

Ческа-Расческа бодро качалась всем своим телом в знак согласия, ведь у нее не было головы и рта, чтобы выразить мнение вслух. Друзья рассмеялись (те, кто по своей природе имел голосовые связки), взялись за разноцветные атласные ленты вокруг столба, и понеслись вприпрыжку вокруг него под звон бубенцов, иногда спотыкаясь о выступы желтых кирпичиков (ручная кладка, дело трудолюбивых рук мастера Гребешка, городского архитектора). Хохотали от всей души, не захлебывались.