Под вечер накатило пуще прежнего, писать уже не мог. Отложил незаконченный сценарий, рухнул на диван, старался заснуть, чтобы быстрее прошла ночь. Решил: даже если не выздоровею – всё равно пойду в школу. Мне НУЖНО её видеть!
24 октября 1989. Городок
Лишь забрезжило в окнах – сердечный Пьеро трепыхнулся, штрыкнул сладкой иголочкой: просыпайся, мол, пора!
Вспомнил вчерашние желания – сон рукой сняло. Подхватился всесильный и счастливый: хворь бесследно прошла, а будущая встреча раскрашивала октябрьское утро дивными красками, в которых недавняя робость поблекла, обратилась решимостью. Хотелось юркнуть в приоткрытую форточку, взлететь в дождливое небо и петь миру о своей радости.
Поспешно собрался, около семи вышел в серую муть, чем удивил маму, а затем и школьного сторожа, который не ожидал вечно опаздывавшего Эльдара Валентиновича раньше директора.
Но стоило зайти в школу, пройтись коридором к пионерской комнате, как решимость моя вмиг растаяла. Я уже не мог представить, как и где встречусь с Аней, что ей скажу. Заглянуть в класс перед уроками? – навязчиво. Ждать в пионерской? – глупо (вдруг не придёт!).
Однако уцепился за последнее боязливое намерение, которое не предполагало активных действий.
Первая десятиминутная переменка минула впустую. Аня пришла на второй. Не сама, помня наставления, а с одноклассницами, братом Сашкой и пионерским активом. Появление многочисленной ватажки обрадовало Гнома, который трусил от предстоящего общения наедине. Теперь можно вести себя как обычно, как полагается вожатому, занятому подготовкой скорого выступления.
Стараясь не смотреть на Аню, принялся обсуждать будущий концерт, распределять роли: отрезал от исписанных листов сценария куплеты, помечал номерками. Лучшие достались Ане и Сашке. Теперь я понимал режиссеров, которые отдают главные роли любовницам.
Аня поводилась как обычно: спорила и хихикала с подружками, задирала чопорных старшеклассников. Да только я чувствовал в той обычности такое необычное обожание, такую сладкую, ведомую лишь нам тайну, что бедный Пьеро совсем свихнулся и разбудил Демона.
Я боялся поднять глаза, даже повернуться в Анину сторону, опасаясь встретиться с нею взглядом (она поймёт! все поймут!).
Я затеял перепалку с капризной отличницей, которой не досталась роль ведущей, а сам подленько ждал звонка на урок.
Дождался! С облегчением выпроводил гостей, напомнив, что первейшая их обязанность: учиться, учиться, учиться. Избитая мантра не помогла – не удержался, поднял глаза на Аню, обжёгся на прощанье бирюзовым сиянием. Девочка улыбнулась, в стайке подружек с визгом выскользнула из пионерской.
