На этот раз обошлось.
Не обошлось. Через пять минут дверь приоткрылась, появилось Анино личико, потом она сама – запыханная, довольная. Выглянула в коридор, протиснулась бочком, заскочила в пионерскую, прикрыла двумя руками тяжёлые двери.
Затем неожиданно, решительно, солнечным зайчиком кинулась ко мне, очумелому от счастья и страха, вросшему в стол. Обняла за шею, тронула щёку мягкими губами.
– А урок? – выдохнул я, невольно пытаясь отстранить девочку.
Если кто зайдёт!
– Вы за мной не скучали? – обижено спросила Аня, разрывая объятие.
Отошла, присела на скамеечку у стенки, разочарованно сложила руки на форменном переднике.
– Почему на урок не пошла? – спросил я, пытаясь угомонить бухающее сердце.
Девочка обиженно насупилась, опустила головку.
– Не сердись. Скучал. Но нельзя нам в школе встречаться. А если заглянет кто и увидит, что мы… обнимаемся – что тогда?
– Пусть видят! – решительно сказала Аня. – Я вас люблю! И мы поженимся… Только вы меня не любите! Я знаю.
Пьеро колыхнулся, затих. Гнома заклинило. Лишь Демон довольно заурчал, предвкушая, как ночные видения, нереальные, придуманные, могут обратиться явью, если только…
Дорогая моя, глупая девочка! Зачем так?! Я же умру теперь.
Неживым выбрался из-за стола. Подошёл к Ане, присел напротив. Взял её теплые ладошки. Поднял виноватые очи к обиженному личику, надутым губкам, грустным влажным глазам, которые не смотрели на меня.
А если кто зайдёт? – шепнул осторожный Гном.
Оглянулся на дверь – прикрыта. Нужно запереть на замок. Нет! Если кто придёт, станет ожидать под запертой дверью … Пусть лучше заходят. Не могу её выпроводить. Прости, Гном. Прощай разум.
– Я… Ты мне нравишься… – сказал сипло, нарушая мучительную тишину, в которой повис отголосок Таниного «я знаю…». – Но ты ещё маленькая. Сколько тебе?
– Тринадцать было на Покрову. Четырнадцатый уже, – ответила Аня.
– Вот видишь – всего тринадцать…
– Я читала, что раньше женились в тринадцать, даже в двенадцать. Эдгар По и Виржиния, например… Она даже была его родственницей.
– Ты читаешь ТАКИЕ книги?
– Я разные читаю. Не считайте меня дурочкой!
– Я не считаю. Но… то раньше было. Мир стал другим, и люди другими. Сейчас нельзя. Лишь после семнадцати. И учиться тебе надо, школу закончить.
– Я знаю. Ещё три года. А тогда мы поженимся? – уставилась не мигая.
Вот же!
Сердце йокнуло. Остановилось.
Тут не сбрешешь – враз поймёт. Нельзя играть с чувствами тринадцатилетней девочки – у них всё очень серьёзно, на всю жизнь.
