Не могу я жить в покое,
Если вся душа в огне,
Не могу я жить без боя
И без бури в полусне…
Так давайте в многотрудный
И далёкий путь пойдём,
Чтоб не жить нам жизнью скудной
В прозябании пустом.
Под ярмом постыдной лени
Не влачить нам жалкий век,
В дерзновенье и стремленье
Полновластен человек76.
«Ну вылитый Гёте!» – воскликнул я, а потом вижу – нет, не вылитый. Гёте с сожалением признавал, что его талант лишён боевитости. А этот парень «просит бури, как будто в бурях есть покой!»
Впоследствии, обнаружив у Женни свою студенческую писанину, Маркс был удивлён количеством и разочарован качеством стихов, сказал, что их надо немедленно сжечь. Женни не позволила: «Это лучшие стихи в мире. Они мои». Маркс вынужден был отступить.
Не тогда ли он возненавидел частную собственность?..
Желание стать литератором, потом философом не были последними испытаниями, которому молодой Маркс подверг старого. Карл сообщил отцу о своем твёрдом намерении обвенчаться с Женни фон Вестфален. Старший Маркс в ужасе схватился за седую голову, он уже понимал, какой из Карлуши экономист и отец семейства. Зачем с этакими задатками лезть в аристократические дебри? Зачем превращать всех Вестфаленов в заклятых врагов? Не лучше ли взять в жёны девушку из скромной еврейской семьи, работящую, неприхотливую?
Генрих Маркс пишет сыну:
«Будущее Женни должно быть достойно её, она должна жить в реальном мире, а не ютиться в прокуренной комнате, пропахшей керосином, в компании безумного учёного»77.
Какой проницательный человек! Как в воду смотрел. Отрывок из другого письма отца Карла Маркса:
«Я – не ангел и знаю, что не хлебом единым жив человек. Но перед священным долгом должны умолкнуть все посторонние соображения. И я повторяю: нет для мужчины более священного долга, чем тот, который он возлагает на себя по отношению к более слабой женщине»78.
Прекрасные слова, Серкидон, они адресованы не только непутёвому Карлу, но и всем мужчинам, собирающимся обзавестись семьёй. Придёт час, услышьте слова Генриха Маркса. Родной сын пропустил их мимо ушей, отчасти потому, что молодыми всё было решено: они дали друг другу слово быть вместе. А вскоре их взаимное тяготение обретает логическое завершение. Женни приезжает к наречённому жениху. И по возвращению, уже из Трира, пишет: «Я ни о чем не жалею. Стоит мне закрыть глаза, как я вижу твою благословенную улыбку. О Карл! Я счастлива и полна радости. И опять и опять вспоминаю то, что случилось…»
