Мосты сожжены. Ей – 27 лет, Ему – 23. Вдогонку к первому письму, летит второе:
«Всякий раз после твоего ухода я пребывала в восхищении, и мне всегда хотелось вернуть тебя, чтобы ещё раз сказать, как сильно, как полно я люблю тебя… Если бы я только могла расчистить и выровнять твою дорогу, убрать все препятствия, стоящие перед тобой. Но, увы, нам не дано крепко ухватиться за колесо судьбы… Наша участь – ждать, надеяться, терпеть и страдать…»80
Ждать надо было, пока Карл получит диплом: обвенчаться со студентом в те благоразумные годы приличная девушка не могла. Пока Карл учился, скончались оба отца, а мать, Женни уломала, объяснив ей, что она давно жена Карла де-факто, и несчастная женщина дала своё согласие на де-юре. Молодые скромно обвенчались и поехали в свадебное путешествие.
Женни писала: «Мы уехали из Кройцнаха через Эбернбург в Пфальц и возвратились через Баден-Баден обратно в Кройцнах, где и оставались до конца сентября»81.
Это было счастливое медовое лето. Одно на всю жизнь. Ничто его не омрачало. Лёгкий зубовный скрежет родичей с обеих сторон заглушали звуки поцелуев, и бытие было таким счастливым, что не определяло абсолютно никакого сознания.
Чего и Вам желаю, Серкидон, жму Вашу руку, и до следующего письма.
Приветствую Вас, Серкидон!
Надеюсь, Вы запомнили города-курорты, которые посетили наши новобрачные? Что и говорить, губа не дура! Вот бы и Вам, Серкидон, прокатиться тем же маршрутом, имея под боком приятную попутчицу! Лично я себе такое путешествие запланировал в одной из следующих жизней: в мужском ли, в женском воплощении, женихом ли, невестой ли, а нет – так мелкой пташкою, но побываю в тех местах обязательно!
А что же наши молодые?..
Вернулись в Трир. Они были счастливы три с половиной месяца. Счастья было полные штаны! Так им было хорошо, что выбрали они блаженство и благополучие лет на двадцать вперёд. А что потом? «Скатилась со счастья вожжа», – жаловался есенинский «форейтор». После сладостного свадебного путешествия – горестное гонение по Старому Свету.
А ведь начиналось-то по-козырному! Диплом Карл защитил с блеском, принялся редактировать рейнскую газету, тираж которой вскоре увеличился десятикратно! Маркс лично писал передовицы и мечтал сделать свою газету флагманом революционной демократии. Восторженная фрау Дорнеманн пишет:
«Никогда прежде отсталые прусские порядки не подвергались бичеванию с такой едкой иронией и меткостью выражений, с такой ясностью мысли и таким обилием неопровержимых фактов».
