Там в степи на голой земле и отошёл… искали по всем карманам империалы – глаза закрыть, но не нашли, казак подал медные пятаки, ими и закрыли глаза: и тот, что всё в жизни повидал, и тот, что видел поменее…
Весть о смерти Потёмкина поразила императрицу, трижды она падала в обморок, терзалась и долго плакала. Записала нетвёрдой рукой: «Страшный удар разразился над моей головой, мой выученик, мой друг, можно сказать, человек-идол, князь Потёмкин-Таврический умер…»
Это было письмо к барону Гримму. Про то, что потеряла она мужа, писать было на всю Европу нельзя, об этом и в России знало уже только пятеро.
«Это был человек высокого ума, редкого разума и превосходного сердца. Цели его всегда были направлены к великому. Он был человеколюбив, очень сведущ и крайне любезен… В эту войну он выказал поразительные военные дарования: везде была ему удача – и на суше, и на море…»
И не было в словах этих, хотя и сказанных посмертно, преувеличения, был Григорий Александрович человек удачливым, многогранным, а в пассионарности его сомнений нет никаких.
«Им никто не управлял, но он сам удивительно мог управлять другими. Одним словом, он был государственный человек: умел дать хороший совет, умел его и выполнить…»
Тут Екатерина Алексеевна опять разрыдалась: «Нет Гришеньки, умер на сырой земле, а кажется только вчера, коленопреклонённый руку целовал…»
«… у него был смелый ум, смелая душа, смелое сердце. Благодаря этому мы всегда понимали друг друга и не обращали внимания на толки тех, кто меньше нас смыслил. По моему мнению, Князь Потёмкин был великий человек, который не выполнил и половины того, что был в состоянии сделать».
Через неделю признается она в письме к тому же адресату:
«Теперь вся тяжесть правления лежит на мне».
Только после безвременного ухода соправителя узнала царица, как тяжела она, шапка Мономаха. Непомерно для неё тяжела… С момента смерти Потёмкина страна управлялась уже нетвёрдой рукой…
Через три месяца после кончины князя его доверенное лицо привезло в Петербург главное богатство Григория Александровича – письма от императрицы. Письма были разложены по датам и аккуратно перевязаны в пачки. Получив обратно то, что не чаяла увидеть, государыня заперлась за семью засовами и опять долго рыдала…
Если это не любовь, Серкидон, то скажите мне – что же это?
В советские времена, когда умирал человек такого масштаба, как Потёмкин, писали высокопарно: «Умер умелый управленец, крупный хозяйственный деятель, прекрасный организатор, талантливый полководец, пламенный патриот…»
