Охранник-билетёр?
— Синьорина, — начинает он.
Жене мэра явно не понравится столкнуться с незнакомкой в поношенной одежде, по мне видно, что к сливкам общества я не принадлежу.
— Да? — вместо меня отвечает Ирвин.
Ещё один плюсик: Ирвин не стесняется показаться в обществе в компании серой моли.
Мужчина замолкает, возражать боевому магу он не смеет, и Ирвин увлекает меня в первый зал.
— Синьорина, вы решили наказать меня и наглядно показать, что значит оказаться чьим-то инструментом? — хмыкает он.
Глупо отрицать, что я использовала Ирвина как пропуск.
Я улыбаюсь:
— Что вы, сеньор, нет.
Ирвин недоверчиво прищуривается:
— Неужели?
— О, сеньор, я рассчитываю, что вы станете моим гидом. Я клятвенно обещаю уделять вам внимания не меньше, чем произведениям.
Мы останавливаемся перед первой картиной.
Глава 27
На полотне горный пейзаж. Зубья хребта в снегу, белая пелена сливается с похожими на драную вату облаками, и чёткость линий размывается. Понизу бежит ручей. Искусствовед на моём месте отметил бы техничность работы кистью или царящую на полотне холодную атмосферу, глубину метафоры, что-нибудь в том же духе. Я же вижу просто картинку, по реалистичности несравнимо уступающую фото.
— Вам скучно, синьорина, — Ирвин ни капли не сомневается.
— Пейзаж выполнен классически? — вворачиваю я умную фразу.
— Верно. Классика возвращается в моду. Вам интересен магический стиль? Тогда прошу в следующий зал.
Пейзажи сменяются… пейзажами.
На картине бриллиантовая роса мерцает на лепестках пиона, будто холст посыпали блёстками. Другая картина гораздо интереснее, на ней осенний лес постепенно обнажается, теряя рыжую листву. В самом конце зала портрет, изображённая на нём особа лукаво щурится, иногда её губы изгибваются в намёке на улыбку.
Если бы я видела нечто подобное впервые, я бы пришла в восторг, но для меня, привыкшей к компьютерной графике, в работах нет ничего необычного. Всего лишь анимация, причём весьма посредственная.
— Уходим? — предлагает Ирвин.
Я ещё не нашла того, за чем пришла. Начинаю думать, что и не найду. Ирвин прав, коллекция скудная.
— А третий зал?
— Туда отправляют неудачные работы, с которыми салон будет прощаться.
Я устремляюсь вперёд.
И словно на стеклянную стену налетаю:
— Не может быть!
— Реалистично, правда? — улыбается Ирвин.
То, что я вижу — смесь портрета и фотографии. Я, конечно, готова допустить, что художник мастер, но мне кажется, что есть что-то ещё, кроме владения кистью.
