Почти то же самое заказал Павел Деду Морозу, когда били куранты. Только присовокупив про молодость, здоровье, свежесть, сексуальность и богатство.
Откуда ни возьмись появились и дети, весёлые и счастливые, они просто принялись обнимать любимых родителей. Павел вдруг осознал, что пусть и не понимает подростков, но невероятно их любит, потому что они действительно походили на мать, взяв лучшее от неё.
Саша подарила мужу подарочную карту самого крупного магазина банных принадлежностей и годовой абонемент в любимые термы, оговорившись, что абонемент рассчитан на двоих.
Получив в подарок гартер, присоски к соскам и золотое кольцо Саша расплакалась, крепко обнимая любимого мужа. Но придя в себя, спросила, сохранил ли он чеки, так как собиралась вернуть первые два элемента подарка.
– Я тоже хочу начать новую жизнь, – говорила жена, у которой язык слегка заплетался. – Я тоже во многом не права. Задолбала тебя, что ли… А иногда надо просто разделиться, позвездить где-то вне дома. Там поискать вдохновения, чтоб вернуться с ведром впечатлений и уже дома раздавать звёзды, – поэтично и туманно выражалась Саша.
Павел подумал, что на следующий год подарит жене ведро для впечатлений, но боясь раздачи звёзд, промолчал и сделал вид, что не видит, какая она пьяная.
– А ты хорошо выглядишь! – заметила она и допила шампанское до дна. – Сможешь унести меня в номер, когда понадобится?
Павел почему-то подумал, глядя на бушующую толпу людей, что ему ещё придётся унести с десяток знакомых тел, которые собирались разнести отель.
– На французов и немцев даже не смотрите, – сказал Мишка четверым пропахшим уксусом, кого изначально не хотели брать из-за драчливости, увеличивающейся от градуса принятых напитков. Но, в конце концов, пожалели и дали ещё один шанс.
– И зря, – сетовал Артур, видя, что опозориться придётся и в этот раз.
Четверо устремились на турков, взглядом пересказывая историю Российской империи, где война с османами являлась таким же обычным явлением, как заросли чертополоха в Приднестровье.
Михаил Борисович отрицательно покачал головой.
– Есть выход, – на ухо ему шепнул чей-то друг и пошёл на кухню за латышами.
Мужики как раз поснимали фартуки, колпаки, переодевшись в белые рубахи и костюмы, готовые к празднику.
– Пойдёмте, ребя! Выпьем за Новый год! За дружбу народов!
Наливали бесперебойно, на шестой тост за мир во всём мире, четверо буйных отвалились. Латыши попросили закуску. Им принесли нетронутый латышский оливье.
