– Может, они тоже москвичами были, – рассмеялся Шура.
– Не, америкосы… Москвич б меня живым не оставил. У меня ж на лбу написано, что упертый до смерти.
– Ну так и как ты их пришиб? – не унимался отец, а Мария Карловна шлепнула его по плечу за неуемное любопытство.
– Ну интересно же! А он все тянет! – оправдывался Николай, у которого чесались руки. Ибо в молодости за Николаем водились драчливые дела, и даже один раз чудом ушел от преследования.
– Выслеживал их, как собак. Ластился, рядом был, ждал, собирался, а потом узкая тропиночка свела-таки… Ногти им нафиг все повырывал, от анафилактического шока погибли. Ногти сначала подпалил. Типа несчастный случай, от электричества. А там никто разбираться с двумя бандитами не будет.
– Анафилактический шок – это другое, – поправила Мария Карловна.
– К чертям! Мне так врач сказал. Патологоанатом. Один черный еврей.
Все рассмеялись и с иронией уставились на Кузю.
– Врешь ты все! – вдруг прыснул отец и дал сыну подзатыльник за то, что развел его, как котенка.
– Ну не без прикрас! – смеялся в ответ довольный Кузя, что смог своими сказками разрядить обстановку. – Может, когда писателем сделаюсь. Известным. Есть талант!
Все выдохнули. Но поняли, что хоть и не без прикрас, а самообладание у Кузи такое, что его сломить мог только другой повидавший виды без прикрас.
В этот и последующие дни погода стояла такая чудесная, что плыли без остановки. Сначала все еще копались в телефонах, молодые фотографировались с каждым кустом и пролетающей мухой. Но на третий день и этого не понадобилось, могли часами ехать и молчать или заниматься общей какой-то работой. Например, по просьбе матери остановились у хвойного леса, чтоб поискать ягод или грибов. На счастье взяли средства против комаров, но и те действовали через раз. Сибирские кровососы пробивали оборону из вонючей химии, специальных ветровок для походов, садились даже на голову и лезли в глаза. В результате городские вынуждены были сдаться и плыть дальше без ягод и грибов, которые легко было купить на любом причале, где торговали местные. Чем опрыскивались местные? Или их не трогали кровососы? Оставалось загадкой. Но у каждого селянина стояло по два-три, иной раз по десять ведер лесной роскоши.
На второй неделе Кузя вызвался учить рыбачить Шурика. Но бдительный и ревнивый до охоты и рыбалки отец постоянно корректировал, давал указания, советы, в конце концов, просто увязался за парочкой, не в силах смотреть на элементарные ошибки новичков. Решили устроить конкурс: кто больше наловит рыбы. Пошла такая игра, что спорили и на алмазы, и на честное слово и мужицкую гордость. Выиграл Кузя, признав, что в рыбалке важна удача. Николай ходил надутым весь последующий день и предложил реванш, но все раскричались и завозмущались, потому что чистить два ведра в основном мелкой рыбешки и есть ее потом и на завтрак, и на обед, и на ужин категорически отказывались. Отложили до лучшего дня, когда начнется тоска по рыбе.
