– Сейчас будут галлюцинации. Лучше на это не смотреть, – предупредила врач. – Николай, одень меня. А лучше подстели что-то под меня.
Николай дал команду сыновьям таскать вещи назад на плот. Слава Богу, непогода прошла. Небо очистилось и стало каким-то невероятно стеклянным и прозрачным. Невозможно было описать его красоту. В их широте, в городе, с кучей натыканных антенн и пыхтящих заводов такого никогда не увидишь.
– Даже в Африке нет такого неба, – сказал Кузя и отвернулся, когда Мария Карловна дрожащим пальцем стала считать невидимых тараканов на матраце, куда ее уложил отец.
– Это не страшно. Это не страшно, – твердил Николай и стал рассказывать жене историю, которую она не знала. Про охоту. Чтоб отвлечь.
Однажды Николай с друзьями отправились на охоту на волков. В тот год их много развелось, и они стали нападать на села. Волк – опасное умное животное, надо быть опытным охотником и бить его один только раз, иначе если волк звереет, то не боясь боли и смерти, будет преследовать своего убийцу до конца. Николай не попал в один выстрел и ранил волка, который стал преследовать охотника. Расплата за неудачный выстрел гналась сзади со скоростью света. Друзья на снегоходах выбились вперед. Пришлось действовать одному. Николай развернул снегоход и решил разделаться со зверюгой лицом к лицу, бил почти в упор, но не попал и со второго раза. Волк нагнал его и вцепился в руку, оторвав тут же два пальца. Смертельной хваткой вонзился в кисть. Второй здоровой рукой Николай стал бить волка прикладом. Очень хотелось жить, и в каждый удар он вкладывал это желание: видеть, слышать, чувствовать, быть рядом со своей семьей, быть нужным ей. Быть здоровым и свободным.
– Теперь его шкура висит у нас в зале, – досказал Николай и набрал новый шприц, вонзив его в поясницу жене.
Она посмотрела на него осоловевшими глазами, зрачки расшились, вид у Марии Карловны был совсем не геройским.
– Так вот почему у тебя нет двух пальцев. А что ж ты мне раньше не рассказывал?
Николай улыбнулся, и в улыбке было много нежности и одновременно печали: «Когда?». Она его стала переспрашивать, как да что, он ей терпеливо рассказывал, ему нравилось ухаживать за больной Марией.
Дети, перетаскав все на плот, приблизились, лица были скорбными, будто они стояли у мертвой матери.
Всегда живая, бодрая и гордая в таком виде она и в самом деле не была их матерью.
Мария Карловна заснула. Николай попросил сыновей помочь одеть ее прямо во сне, чтоб сохранить гордость, а заодно и время.
