Но как взять обратно будущее в свои руки, в которых оно никогда и не бывало? А все же именно его руки хотели вернуть назад будущее, настоящее и даже прошлое семьи.
Ночью он позвонил отцу и напросился на встречу. Хосе был не против, он вообще считал, что не нужно прерывать связи – его новая жизнь и будущее не шли в контрах со старой и семьей в целом. Просто необходимо было провести грамотный водораздел.
Ким, соврав семье насчет встречи с отцом, отправился к морю, где его ждало сразу несколько сюрпризов.
Отец стал другим, он встретил сына по-иному: не как раньше, по-отечески, а скорее по-дружески, задорно и весело. Представил девушку-китаянку. Ким почти не заметил ее присутствия, его занимал новый образ отца. Молодой, шутливый, полный сил, он весь горячился, хвастался перед сыном планами.
– Мы всю жизнь работали как ишаки, Ким! Так завещали наши деды. Например, Ким Бабоса, – он подмигнул сыну насчет совпадения имен. – Наш вожак, наш номер один. Он говорил: семья – это Бог, это судьба. Но это неправильно! У каждого она своя. Да, связанная, словно цепью, с родом, но не для того, чтобы заключить в кандалы и унести на дно. Мы свободны от судьбы, сынок. Мы достаточно работали, чтоб освободиться. Богатство и труд, в конце концов, должны стать наградой, а не ярмом на шее. Я последние несколько лет будто не жил, а тащил жизнь и вас вместе с собой в никуда. Там, – он указал на огромный бассейн, обрывающийся небом, – нет жизни. Только бизнес, бизнес и вокруг одни и те же лица. А я? А как же я? Я сам-то кто? Продавец улиток? Нет, Ким, я интересный человек или человек с интересами. Я хочу друзей, хочу приключений, хочу новшеств, сюрпризов этой жизни! Знаешь, ведь у меня есть талант, – Хосе хлопнул себя по коленке, – ну помимо того, что я классный любовник, – он послал поцелуй китаянке. – Я понимаю лошадей. Лошади – это… это удивительные создания. Мои друзья! Они слушаются меня. Я могу их дрессировать. Узнал бы я это, трудись, как прежде, как ненормальный, собирая вонючих склизких улиток? – он скривился. – Никогда!
Ким слушал отца и поражался. Каждое его слово, словно укус змеи, оставлял раны, гноившиеся ядом, на сердце или душе. Ему было тяжело дышать и думать от этих революционных идей отца. И в этот момент случилось еще одно чудо или беда. В комнату вошла Алина с подносом, и Ким почти потерял сознание.
Она ему так и не перезвонила. Он, естественно, не искал ее. И даже забыл. Почти забыл, пока не увидел и не понял, что страсть к красоте за эти годы только усилилась. Она, словно цунами, накрыла его с головой. В тот момент он даже возбудился и, если б не присутствие отца, кончил бы только от одного взгляда на русскую служанку.
