Месье возвратился не скоро - мог ли он знать, что не следует ему, ох, не следует, заходить домой в тот вечер, - и положил штопор на стол. Кальц полюбопытствовал, не случилось ли чего. Мне звонил брат, ответил Месье. И, замолчав, сел. Что-нибудь серьезное? - тихо спросил Кальц, косясь на штопор. Ничего особенного, сказал Месье, просто он идет сегодня в оперу и просит меня посидеть с его дочками.
Стоя перед квартирой брата, Месье долго-долго звонил, прежде чем кто-то откликнулся. Затем дверь приоткрылась, и молодая особа, собиравшаяся уходить, поинтересовалась, что ему угодно. Месье ей подмигнул и преспокойно направился мимо нее в комнату племянниц. В коридоре его остановила другая девица, предупрежденная первой, и преградила ему путь, пытаясь все-таки выяснить, что ему нужно. Тем временем появился и брат (это ты? привет, сказал он) в смокинге, спросил, как дела, и представил его своим юным спутницам, Анне и Бенедикте, преподавателям философии, как на подбор. Месье поцеловал обеих и, задержавшись на минуту, сладким голосом спросил брата, когда он предполагает вернуться.
У брата (тоже преподавателя философии: не судья человек брату своему) было две дочери, доводившиеся Месье племянницами, две близняшки, по шесть лет каждая. Месье, присмотревшийся к ним за эти годы, научился различать их с первого взгляда. Ты Жанна, говорил он, переводя палец с одной на другую, а ты Клотильда. Да, да, верно, кричали они в восторге. Одна из девочек, Клотильда, была бойкой, смешливой, шустрой, другая вяловатой - в дядю.
Дабы развивать их ум, такой податливый в этом возрасте, Месье, оставаясь с племянницами, не упускал случая поучить их играть в шахматы. Он раскладывал доску на низеньком столике посреди гостиной, садился на ковер по-турецки. Девочки заходили с другой стороны стола, и лица у них делались серьезными. Пока он им объяснял, как ходят фигуры, они стояли рядышком в трусиках и маечках и внимательно его слушали - исключительно сосредоточенные крошки. А ну, не лазить руками в трусы, когда я вас учу, одергивал их Месье.
Уроки не проходили даром, малышки уже освоили ходы. Когда они задумывались, Месье не мог на них налюбоваться: они напоминали ему его самого. Особенно ему нравилось, как хорошо они запомнили, что надо сказать "я еще не хожу", если дотронулся до фигуры и ею не пошел. Пожалуй, это единственное, что их привлекало в шахматах, и Месье даже заподозрил, что они специально касаются всех фигур сразу, лишь бы произнести полюбившуюся фразу.
